Катя была единственной внучкой Анны Николаевны. Игорь помнил, как бабушка души не чаяла в девочке, как гордилась ее успехами в школе, а потом в университете. Когда четыре года назад Катя уехала работать в Петербург, Анна Николаевна скучала, но поддерживала решение внучки.
«Молодец девочка, — говорила она. — Не побоялась все бросить и начать с нуля. У нее получится, вот увидишь!»
И действительно — получилось. Катя стала ведущим дизайнером в крупной компании, купила квартиру в кредит, встретила любимого человека. Приезжала не часто — работа, ипотека, свои заботы. Но звонила почти каждый день, подолгу разговаривала с бабушкой.
А полгода назад Анна Николаевна заболела. Катя примчалась, как только узнала — бросила все, взяла отпуск за свой счет. Две недели не отходила от бабушкиной постели, готовила, стирала, давала лекарства.
Валентина Сергеевна тогда тоже помогала — по-своему. Забегала по вечерам после работы, приносила продукты, давала указания. Игорь видел, как раздражают мать эти «указания» дочь, но Катя молчала — ради бабушки.
Анна Николаевна поправилась, но уже не вернулась к прежней активности. Больше лежала, читала, смотрела в окно на любимый сад. А потом внезапно вызвала нотариуса и составила завещание.
Валентина Сергеевна до последнего была уверена, что дом достанется ей — как самой близкой родственнице, как той, что столько лет жила рядом. Но Анна Николаевна решила иначе.
— Мам, — Игорь тронул мать за плечо. — Ну хватит плакать. Давай подумаем, как все организовать. Может, не торопиться с переездом? Поговорить с Катей…
— Не хочу я ни о чем говорить! — Валентина Сергеевна вскочила. — И никуда не перееду! Это мой дом! Мой!
Она выбежала из кухни, хлопнув дверью. Игорь устало потер виски. Завтра приедет Катя, и все начнется по новой.
Он достал телефон, нашел номер дочери.
— Привет, пап, — голос Кати звучал напряженно. — Как там бабушка Валя?
— Плохо, — честно ответил Игорь. — Рыдает, кричит, что никуда не уедет.
— Я так и знала, — вздохнула Катя. — Что делать будем?
— Не знаю, дочь. Приезжай, может, вдвоем придумаем что-нибудь.
— Завтра буду, — пообещала Катя. — Только… пап, я ведь не отступлюсь. Это бабушкин дом, она так решила. И я не позволю его продать или сдать, как хочет бабушка Валя.
— Знаю, — Игорь помолчал. — Просто постарайся быть помягче, ладно? Ей сейчас тяжело.
— Постараюсь, — отозвалась Катя. — Но ты же знаешь бабушку Валю — она сама кого хочешь доведет.
Игорь невольно усмехнулся — это была чистая правда. Его мать умела довести до белого каления кого угодно своими претензиями, обидами и манипуляциями. Только Анна Николаевна умела ставить ее на место — спокойно, но твердо.
Вот ее сейчас и не хватает — мудрой, рассудительной свекрови, которая всегда могла найти выход из любой ситуации.
Он вышел в сад, побрел между яблонь. Трава неровной щетиной торчала между стволов — давно никто не косил. На старой скамейке у забора еще лежала бабушкина подушка — выцветшая, влажная от росы.
Анна Николаевна любила сидеть здесь по вечерам — смотрела на закат, перебирала спицами, вязала бесконечные носки и варежки для правнуков, которых так и не дождалась.
Что она думала тогда, глядя на свой сад? О чем мечтала? Почему решила оставить дом внучке, а не невестке?
Игорь присел на скамейку, провел рукой по шершавым доскам. Сколько разговоров было здесь сказано, сколько тайн доверено…
