Мама всё-таки приехала. Без предупреждения. На день раньше.
С чемоданом на колёсиках и выражением лица, как будто она возвращается домой, а не в чужую квартиру, в которой её не ждали.
Ира открыла дверь и замерла. На пороге стояла женщина в потёртом пальто, с багровыми щеками, с раздражением и обидой в глазах. — Ну и встреча, — язвительно сказала мать. — Даже чая не предложишь?
Ира стиснула зубы. — Ты не говорила, что приедешь сегодня.
— А ты не говорила, что превратишься в такую… эгоистку. Раньше ты другой была. — Раньше я была удобной. А теперь — взрослая. Заходи, раз приехала.
Они прошли на кухню. Мама села, осмотрелась — взгляд у неё был цепкий, как у налогового инспектора: — Холодильник пустой. Ты вообще питаешься? — Работаю, живу. Не жду, что кто-то будет за мной следить.
— Всё одна, всё одна. Вот Настя — умница. Парня нашла. На руках её носит, между прочим. А ты всё… сама. Небось и квартиру снимаешь?
— А, вспомнила. Тебе ж тётка что-то там завещала. Или нет? Или это та история… когда ты с мужем в ипотеку брали?
— На кого хоть оформили? На тебя?
Ира взглянула ей в глаза.
— На жену. Тогда — на меня.
Мать поперхнулась чаем.
— Что?! И ты не додумалась оформить на мать? Ты же знала, что я одна. Тебе бы трудно было вписать моё имя?
— Мама… это был мой муж. Моя ипотека. Моя жизнь.
— Ой, началось. Только ты и ты. А я? Я тебя растила. А теперь осталась ни с чем. У Насти комната в общежитии, у тебя — целая квартира. Тебе жалко матери угол?
