— Потому что ты тварь, вот почему, — прошипела Валентина, и… ударила.
Резкий толчок в плечо — не сильный, но достаточно, чтобы пакет вылетел из рук и приземлился в лужу. Бумаги расползлись, салфетка намокла, подпись менеджера размазалась.
Анна молча посмотрела на неё. Потом — на бумаги. Потом снова на неё.
— Ты заслужила. Не лезь не в своё. Я тебя предупреждала, — Валентина развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь.
Анна подняла бумаги, промокнула салфеткой и чуть не разревелась. От злости. От обиды. От бессилия. И тут… зазвонил телефон.
— Да, Лёш, — сказала она, садясь в машину. Голос дрожал.
— Мам звонила, сказала, ты на неё напала. Что происходит?
Вот оно. Та самая точка.
— Алексей, ты сейчас правда спрашиваешь меня об этом?
— Ну я просто… не знаю, что думать. Ты же знаешь, она в возрасте. Ей тяжело. У неё давление.
— Ты серьёзно? Она только что ударила меня. Ударила. Посреди парковки. Я это тебе говорю, а ты про её давление?
— Она сказала, что ты первая начала.
— Конечно, я. Я всегда начинаю. Я родилась, чтобы её провоцировать. Моя миссия — вывести вашу семейную святыню из равновесия. Ты слышишь, что ты несёшь?
— Нет, ты послушай. Мне сорок лет, Лёш. У меня нет ни матери, ни отца. У меня — ты. Я выбрала тебя. А ты сейчас пытаешься усидеть на двух стульях, когда один из них — табуретка со сломанной ногой и куском гвоздя в пятке.
— Это моя мать. Я не могу…
— А я твоя жена. Или уже нет?
Тишина. Глухая. Как в тоннеле.
— Ладно, — наконец сказал Алексей. — Я поговорю с ней. Дай мне день.
— День? — переспросила Анна, и её голос стал ледяным. — У тебя есть ночь. Завтра утром я подаю на раздел имущества. Потому что, если ты не с ней, то и не со мной.
Он молчал. И она сбросила звонок.
Вечером Алексей не пришёл домой. Он писал что-то невнятное в WhatsApp, прислал пару извиняющихся стикеров. Анна не ответила.
А в девять вечера в дверь позвонили. Она открыла — и увидела соседку снизу, Оксану, с банкой варенья и виноватой улыбкой.
— Привет, Ань. Я… извини, я говорила с Валентиной Петровной. Она просила присмотреть за тобой. Типа ты не в себе и можешь… ну… с машиной что-то сделать.
Анна захлопнула дверь перед ней.
Она осталась одна. Без машины. С испорченными документами. С ощущением, что у неё внутри всё сожгли до тла.
И только одна мысль в голове: Если он завтра не придёт, значит — всё. Значит, я одна. И это хорошо. Потому что быть одной — лучше, чем быть третьей в чужой семье.
На следующее утро Анна проснулась в шесть. Не потому что будильник, не потому что спешка. Просто организм выкинул из кровати, как пассажира из автобуса с сгоревшим мотором.
На кухне — тишина. Холодильник гудит, как будто он — единственный мужчина в этом доме, и у него хоть что-то под контролем. Алексей так и не пришёл.
На плите стоял грязный чайник. Воды не было.
Значит, всё-таки выбрал. Без лишних слов. Без разговоров. Всё по-мужски: просто исчез.
Телефон лежал рядом с кружкой, иконка WhatsApp мигала. «1 сообщение от: Алексей». Анна открыла его:
«Я всё понял. Мы с мамой переезжаем к ней на дачу на время. Дай себе время остыть. Не надо делать ничего поспешного.»
Она уставилась на экран, как на экзаменационный лист по физике, когда ты сдавал литературу. Два вдоха. Один выдох. Потом — сухо:
«Спасибо. Всё ясно. Больше не звони. Документы будут у юриста. Пусть твоя мама подберёт тебе невесту, которой хватит на проезд до её дачи.»
