— Ну что ты так всё в штыки… Подумаешь, один спор. Мы же взрослые женщины. Надо быть выше.
— Вы мне сейчас серьёзно это говорите — с чемоданами в мою квартиру?
Анна Сергеевна вскинула бровь.
— Это не только твоя. Ты замужем. И пока ты жена, ты делишь. Всё. Мужа, быт, пространство, нервы. Это закон. А я мать твоего мужа. И у меня — прописка. Законная. Не забывай.
Марина вздохнула. Отступила. Не внутрь — назад, вглубь себя.
— Ага. Значит, так. Хорошо. Заходите.
Анна Сергеевна не ожидала. Секунду стояла, словно проверяла подвох. Потом гордо прошла внутрь. Чемоданы загремели по полу, как катки на асфальте.
Марина закрыла дверь. Повернулась. Подошла к телефону. Набрала.
— Оль, привет. Ты юрист по семейному, да? Ага. Слушай, у меня тут сюжет для «Пусть говорят». Представь себе, пришла женщина, зарегистрированная временно в моей квартире — и заявила, что будет тут жить. И ещё называет меня милой. Что мне делать? Ты приедешь? Отлично. С пирожками не надо.
Анна Сергеевна тем временем уже осматривала кухню.
— Ты, кстати, неважно стираешь. Шторы* не свежие. Надо бы кипятком пройти. И чай у тебя какой-то унылый. Где зелёный с жасмином? Ты его раньше покупала.
— Потому что вы его не любите. — Марина открыла холодильник. — Вы ж не любите, когда вкуснее, чем у вас.
— Ты всегда такая язвительная? Может, в тебе дело?
— Ну, сын — между двух огней. Это тяжело. Может, если бы ты была мягче, гибче, умнее… у нас бы всё сложилось.
— У нас? — Марина усмехнулась. — У нас не должно было ничего складываться. Я не жену вам искала. Я мужа искала.
В этот момент в дверь позвонили. Один звонок. Чёткий, уверенный. Такой, будто в дверь не звонят, а утверждают: «Сейчас всё будет».
На пороге стояла Оля. Высокая, с жёстким взглядом и папкой в руках. Вся в чёрном, только не пальто — а пиджак. Юристка, не свекровь.
— Так, где у нас тут незваная гостья?
Анна Сергеевна слегка поджала губы.
— Это моя подруга. Она знает статьи наизусть. И у неё больше зубов, чем у нотариуса.
— Очень мило. Только я по закону имею право находиться здесь. У меня временная регистрация.
— Всё верно. Только есть маленькое «но». Регистрация — это не право на жильё. Особенно, если собственник против. Особенно, если собственник — моя клиентка. И особенно, если та регистрация уже аннулирована. Вот копия.
Марина протянула бумаги.
— Алексей вчера всё отменил. Он решил, что семья — это мы. А вы — приглашённый гость. И, увы, приглашение аннулировано.
Анна Сергеевна побледнела.
— Он… он сказал, что сделает, но… Он не мог…
— А вот и он, кстати. — Марина открыла дверь. Алексей стоял с пакетом из «Азбуки вкуса» и глазами человека, который не готов был к такой встрече.
— Ты правда… ты на её стороне?
— Я на своей. Я не могу жить с женщиной, которая думает, что квартира — это поле битвы. Мы с Мариной — команда. Ты либо нас уважаешь, либо живёшь отдельно.
Анна Сергеевна смотрела на него. Долго. Потом взяла чемодан.
— Пирог заберите. Он без соли. Как ваша жизнь будет.
Марина закрыла дверь. Повернулась к Алексею.
— Жалко, голуби отравятся.
Оля, закуривая на балконе, рассмеялась.
— М-да… Квартирный вопрос испортил не только москвичей.
Марина улыбнулась. А потом обняла Алексея. И впервые за много месяцев почувствовала: эта квартира — действительно её дом.
