В 2004-м исчезли деньги, отложенные на обследование дочери — у неё были проблемы с аденоидами. Елена узнала об этом, когда платёж отклонили из-за недостатка средств. Тогда она впервые всерьёз задумалась об уходе. Но Сергей снова каялся, снова обещал. И даже устроился на подработку. Правда, хватило его на месяц.
К началу 2005-го их брак превратился в выживание. Она работала, он брал кредиты. Она экономила, он находил «выгодные вложения». Она боялась смотреть в почтовый ящик, где скапливались квитанции и уведомления о задолженностях.
И вот теперь — премия. Её премия. Её надежда на маленький шаг к нормальной жизни.
— Ты меня слышишь? — голос Сергея вернул её в реальность. — Я же для нас стараюсь!
— Для нас? — Елена аккуратно сложила последнюю картофелину в миску. — Когда ты в последний раз думал о нас, а не о себе? Когда спрашивал, чего хочу я или Аня?
— Только не начинай опять, — он устало махнул рукой. — Сколько можно пилить? Подумаешь, премия. Будут ещё премии.
— А если не будут? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Если я завтра потеряю работу? Если Аня заболеет? У нас нет подушки безопасности, Серёж. Нет ничего. Только долги.
— Ты преувеличиваешь, — он отвернулся к телевизору. — Все так живут. Кредиты сейчас у каждого.
Елена молча прошла на кухню и включила чайник. Как объяснить ему, что дело не в деньгах? Дело в том, что она устала быть единственным взрослым в их семье. Устала просыпаться по ночам от страха перед будущим. Устала стыдиться перед родителями, перед коллегами, перед собой.
Поставив чашку с чаем на стол, она глубоко вздохнула.
— Знаешь, я думаю, нам нужно пожить отдельно.
Сергей даже не повернул головы: — Конечно. На какую квартиру ты снимешь? На зарплату бухгалтера? — он усмехнулся. — Давай без глупостей, Лен.
— Я могу пожить у мамы.
Теперь он повернулся: — Что?!
— У мамы. С Аней, — она удивилась, как спокойно звучит её голос. — Я уже говорила с ней. Она согласна.
— Так вот как? — Сергей вскочил с дивана. — За моей спиной договариваешься?! И когда ты собиралась мне сказать?
— Я говорю сейчас, — она отпила чай. Горячая жидкость обожгла горло, но это было почти приятно — хоть какое-то ощущение кроме пустоты внутри. — У меня есть работа. У нас есть где жить. Аня пойдёт в садик рядом с маминым домом.
— Ты… ты не можешь так поступить! — его лицо исказилось. — Я твой муж! Аня — моя дочь!
— Именно поэтому я так долго терпела, — Елена смотрела на него без злости, только с усталостью. — Но я больше не могу. Пойми, я тону. И тащу за собой Аню.
— Да что ты несёшь?! — он заметался по комнате. — Какое «тону»? Нормально же живём! У всех трудности бывают!
— Серёж, ты взял кредит на ставки. Без моего ведома. Потом ещё один — на какую-то сомнительную «инвестицию». Потом ещё, чтобы погасить первые два. И теперь хочешь забрать мою премию. Это не трудности — это образ жизни. Твой образ жизни.
Он остановился, тяжело дыша: — И куда ты пойдёшь? К мамочке под крылышко? Думаешь, там будет легче?
— Нет, — она покачала головой. — Будет тяжело. Но по-другому.
— По-другому? — он презрительно фыркнул. — Как именно?
— Я буду точно знать, что деньги, которые я заработала, пойдут на нужды моей дочери. А не на очередную авантюру.
Сергей смотрел на неё так, словно видел впервые: — Ты это серьёзно? Ты реально уходишь?
