Елена села рядом и обняла дочь: — Мы не можем взять всех, солнышко. Выбери самых любимых, а за остальными вернёмся потом.
— Правда? — в голосе девочки появилась надежда. — Мы вернёмся домой?
— Я не знаю, — честно ответила Елена. — Но за игрушками мы точно вернёмся.
Анютка задумалась, а потом решительно отобрала трёх самых потрёпанных зверей: — Этих возьмём. Им будет страшно без меня.
Елена почувствовала, как к горлу подступают слёзы. В свои пять лет дочь уже умела заботиться о тех, кто слабее. Даже если это всего лишь плюшевые игрушки.
Такси подъехало через двадцать минут. Водитель помог загрузить сумки, а Елена держала Анютку за руку, пока Сергей мрачно наблюдал с балкона.
— Папа не поедет с нами? — спросила девочка, глядя наверх и махая рукой.
— Нет, солнышко. Но он будет нас навещать.
— Обещаю, что он сможет приезжать когда захочет, — осторожно сформулировала Елена.
Когда такси тронулось, Анютка прижалась к матери: — А у бабушки будет вкусно?
— Очень вкусно, — Елена погладила дочь по голове. — Бабушка накормит нас борщом и сделает твои любимые оладушки.
— Ура! — девочка захлопала в ладоши, мгновенно переключившись с грусти на радость, как умеют только дети.
Елена смотрела в окно на проплывающий мимо город. Внутри была пустота — ни облегчения, ни радости, ни даже сожаления. Только усталость и странное онемение, словно она наблюдала за происходящим со стороны.
Она мысленно перебирала события последних лет. Как пыталась удержать семью на плаву, пока Сергей гонялся за призрачными возможностями. Как экономила на себе, чтобы дочке хватало на кружки и игрушки. Как плакала по ночам, не зная, чем платить за квартиру в следующем месяце.
И вот теперь она уходила. С двумя сумками, пятилетней дочерью и премией в три тысячи рублей. Начинать заново в тридцать лет, с ребёнком на руках и разбитой мечтой о счастливой семье.
— Всё будет хорошо, — прошептала она, не зная, кого хочет убедить — Анютку или себя.
— Конечно, мамочка! — откликнулась девочка, словно услышав её мысли. — Мы же вместе!
Елена крепче прижала к себе дочь. Да, они вместе. И, может быть, этого достаточно для начала новой жизни. Жизни без долгов и страхов. Жизни, где она сама принимает решения.
Такси свернуло на улицу, где жила её мать. До дома оставалось всего несколько домов. До новой жизни — всего несколько минут.
— Приехали, — сказал водитель, останавливаясь у знакомого подъезда.
Елена расплатилась, помогла выгрузить вещи и взяла Анютку за руку: — Ну что, пойдём к бабушке?
— А папа нас тут найдёт? — внезапно спросила девочка.
Елена на мгновение замерла, а потом решительно кивнула: — Найдёт. Если захочет.
Вместе они поднялись по ступенькам к подъезду. На четвёртом этаже их ждала мать Елены — с горячим ужином, свежевыстиранным постельным бельём и молчаливой поддержкой, которая сейчас была нужнее всего.
Открыв дверь, женщина сразу же подхватила на руки внучку: — Анечка! Как же я соскучилась! Посмотри, как ты выросла!
— Бабушка, а у тебя есть оладушки?
— Конечно, есть, сокровище моё. Сейчас будем пить чай с оладушками.
Елена внесла сумки и закрыла дверь. Переступив порог, она словно оставила позади целую жизнь. Впереди была неизвестность, но в этой неизвестности она наконец-то могла дышать полной грудью.
— Ленок, проходи, — мать обняла её свободной рукой. — Всё будет хорошо.
— Знаю, мам, — Елена улыбнулась сквозь непрошеные слёзы. — Теперь знаю.
