— Нет, — покачала головой Татьяна Ивановна. — Не хотела его беспокоить. Но когда тебе говорят такое… многое переосмысливаешь. Я прошла курс химиотерапии, сейчас ремиссия. Но это заставило меня задуматься о том, что останется после меня. О моем отношении к людям. И особенно к тебе.
Она снова промокнула глаза.
— Я была неправа. Ты — прекрасная жена Саше и замечательная мать моим внукам. И я… я хотела бы попросить у тебя прощения. Если ты сможешь простить.
Мария смотрела на женщину напротив, и внезапно увидела не грозную свекровь, а просто пожилую женщину, напуганную болезнью и одиночеством. Все заготовленные речи внезапно показались ненужными.
— Я… думаю, мы можем начать сначала, — осторожно сказала она.
— Правда? — в голосе Татьяны Ивановны прозвучала надежда.
— Да, — кивнула Мария. — Но при одном условии. Вы должны рассказать Саше о болезни. Он имеет право знать.
— Я боюсь, что он будет слишком переживать…
— Он ваш сын. Он должен знать.
Татьяна Ивановна вздохнула и кивнула.
— Ты права. Я расскажу ему.
Александр нервно мерил шагами гостиную, когда услышал звук ключа в замке. Он бросился в прихожую, где Мария уже разувалась.
— Ну как? — выпалил он, не в силах сдержать волнение.
— Нормально, — Мария повесила пальто и прошла в комнату. — Сложно, но… продуктивно.
— Что значит «продуктивно»? — Александр шел за ней по пятам. — Вы поругались? Помирились? Что произошло?
Мария села на диван и устало откинулась на спинку.
— Мы поговорили. По-настоящему поговорили. Наверное, впервые за девять лет.
— И твоя мать приедет к нам завтра. На обед. Она очень хочет увидеть детей.
Александр сел рядом, не веря своим ушам.
— Ты серьезно? А как же… всё остальное?
— Все остальное мы тоже обсудили, — Мария повернулась к мужу. — Саш, твоя мама больна.
— Что? — он напрягся. — Что с ней?
— Она сама тебе расскажет. Завтра. Но я хочу, чтобы ты знал — у нее была тяжелая болезнь. И я думаю… это многое объясняет в ее поведении.
— Какая болезнь? — Александр побледнел. — Маш, не томи!
— Саша, я обещала, что она сама тебе всё расскажет, — Мария взяла его за руку. — Поверь, с ней сейчас всё в порядке. Но это был сложный период. И он многое изменил. В том числе и её отношение к нам.
Александр обнял жену, прижав к себе.
— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, что дала ей шанс.
— Не мне, — покачала головой Мария. — Нам. Я дала шанс нам всем.
Обед прошел на удивление хорошо. Дети обрадовались бабушке, особенно когда увидели подарки. Татьяна Ивановна была непривычно мягкой и внимательной, помогала Марии на кухне и ни разу не сделала ни одного критического замечания.
После обеда, когда дети ушли играть с новыми игрушками, а Мария занялась посудой, Татьяна Ивановна отвела сына в сторону.
— Нам нужно поговорить, Саша, — сказала она серьезно.
Они вышли на балкон, и Мария видела через окно, как лицо мужа меняется, как он обнимает мать, и она плачет у него на плече. Она отвернулась, чувствуя себя почти виноватой за то, что наблюдает этот интимный момент.
Вечером, когда Татьяна Ивановна уехала, пообещав вернуться через неделю, Александр долго молчал, сидя на кухне с бокалом вина.
— Прости меня, — наконец сказал он, когда Мария присоединилась к нему, уложив детей. — Прости за всё.
