— Я попробовала. Колено не держит. Я к тебе еле дохожу до двери.
Мария подогрела еду, расставила тарелки. Потом они сидели напротив — между ними простая клеёнка в цветочек, старые вилки с деревянными ручками.
— Ты такая девочка хорошая, спокойная, — тихо сказала Зинаида Ивановна, глядя на Марину. — Но почему одна? Душа за тебя болит. Хочется, чтобы у тебя всё по-человечески сложилось.
— Как-то не сложилось пока… Да и работы много.
— Машенька… — Зинаида Ивановна отодвинула тарелку. — Я давно хотела сказать. Я всё оформила. Завещание. Квартира будет твоя.
Мария чуть не уронила стакан.
— Не нужно… — Мария отнекивалась. — Я же не за это вам помогаю. Не хочу выглядеть некрасиво.
— Не сейчас, конечно. Но когда придёт время. Я хочу, чтобы было по справедливости.
— Зинаида Ивановна…
— Не спорь, пожалуйста. Мне так спокойнее.
Этим вечером Мария долго сидела у себя в комнате, не включая свет. Из окна виден был фасад соседнего дома, отражения окон, редкие силуэты. В руке она держала фотографию — та самая, где ей шесть лет, в белом платье и с куклой.
Страшное случилось чуть позже.
Мария пришла утром. В подъезде пахло сыростью и хлоркой. Дверь у Зинаиды Ивановны была чуть приоткрыта. Она постучала, вошла.
В квартире стояла тишина. В спальне, на диване, под пледом — Зинаида Ивановна. Лицо спокойное, руки поверх одеяла. Рядом, на тумбочке, стакан с водой и сложенный конверт.
Мария не сразу подошла. Потом села на край дивана. Позвала по имени, дотронулась до плеча. Поняла. Посидела рядом, ничего не говоря, потом достала телефон.
— Скорая? Тут женщина уже холодная. Пенсионерка. Да, адрес…
— Алло, это Андрей Михайлович? — голос у Марии дрожал. — Я… соседка вашей мамы. Она… сегодня утром… Да. Ее не стало.
— Что? Кто вы? — в трубке голос был чужим, испуганным.
— Мария. Я ухаживала за ней. Последние два года.
— Господи… Я… Я приеду. Сегодня. Сестре позвоню.
Прощание организовала Мария, немного помогли соседи. Документы, морг, венки. Всё сама. Пришли соседи — тихие, в чёрных куртках. Кто-то принёс гвоздики, кто-то салфетки. В последний момент на кладбище появились Андрей и Ольга — в дорогих пальто, с лицами как маски.
— Спасибо, что всё устроили, — сказал Андрей. — Мы компенсируем расходы.
— Не нужно. Я делала это от души, хоть и на последние.
Ольга стояла рядом, смотрела с подозрением.
— А вы давно с мамой общались?
— Два года. Я помогала ей.
Ольга кивнула, больше ничего не сказала.
Через день они пришли. В квартиру. Андрей снял куртку, осмотрелся.
— Надо решать, что с квартирой. Продавать будем?
— Конечно, — отозвалась Ольга. — Хорошие деньги можно выручить.
Мария вошла с ключами в руке. Молчала.
— Вам нужно знать… — она достала из сумки конверт. — Завещание.
Андрей открыл, прочитал, лицо стало каменным.
Ольга вырвала бумагу, глянула бегло.
— Я не просила. Я даже не знала до последнего. Она сказала — по справедливости.
— Справедливость? — Ольга прищурилась. — Вы что, квартиру выкрутили у больной старушки?
— Я просто помогала. Она была одна. Где вы были?
— Мы работали! У нас семьи!
— А я? У меня работы не было?
— Мы родные дети. Это наша квартира. Мы наследники по закону!
— А она уходила без звонков. Без писем. Без визитов. Без помощи от родных…
— Убирайтесь. Мы подадим в суд, — Ольга подняла голос. — Докажем, что она была не в себе!
