— Хотите — судитесь. Я бы и без квартиры ей помогала. Что и делала даже когда ее не стало!
Неделю спустя. Звонок в дверь. Андрей с адвокатом.
— Мы пришли по-хорошему, — начал адвокат. — Компенсация за уход — двести тысяч. Вы отказываетесь от квартиры.
— Тогда суд. Мы докажем, что мать была недееспособна.
— Доказывайте, — спокойно сказала Мария. — У меня есть справки. Я не боюсь в случае чего потерять эту квартиру, но у меня тоже есть принципы, она не заслужила такого отношения со стороны близких.
Суд. Зал, скамьи. Слева — Андрей и Ольга, адвокат в очках. Справа — Мария. Пальцы сцеплены, взгляд прямой.
— Чужой человек получил квартиру! — адвокат говорил громко. — Пенсионерка была уязвима.
— Есть медицинские документы, — Мария протянула папку. — Она была в здравом уме. Вот справки.
— Распечатки звонков. За два года — двенадцать звонков. Приезжали — три раза.
— У нас работа, дети, — пробормотал Андрей.
— А у меня? Мне тоже никто не оплачивал заботу.
— Завещание составлено при жизни, нотариально. Документ зарегистрирован в реестре нотариальных действий. Оснований признать его недействительным — нет.
Они вышли. Андрей первым, Ольга — следом.
— Всё равно она воровка, — процедила Ольга сквозь зубы.
— Забудь, — ответил Андрей. — Проиграли.
Вечер. Квартира. Мария сняла пальто, прошлась по комнатам. Всё было на месте: вязаный плед, часы на стене, баночка с пуговицами. Она подошла к шкафу, достала коробку с фотографиями. Семейные. Зинаида Ивановна — молодая, в пальто, с детьми. Потом — старше, с внуками. Потом одна.
Мария взяла снимок, присела в кресло.
— Я не знаю, правильно ли это… — прошептала. — Но вы были правы. Не кровь делает родными.
На кухне она варила суп. За окном — закат. Квартира наполнялась паром и светом. На столе, среди бумаги и чашек, стояла фотография в рамке. Зинаида Ивановна — с улыбкой, немного в сторону.
— Спасибо, — сказала Мария. — За всё. Надеюсь, вы не ошиблись, а я бы и так за вами присмотрела.
В этот момент в дверь позвонили. Мария вытерла руки, пошла открывать. На пороге стояла Оксана.
— Ты чего трубку не берёшь, звонила несколько раз, я и в твою квартиру звонила. Сюда думаю дай загляну.
— Была на кухне, руки в муке. Телефон на зарядке остался. Заходи.
— А где бабуля? — Оксана прошла в комнату, осмотрелась.
— Ты же не знаешь… Она скончалась. Уже столько событий после этого произошло.
— Что?.. — Оксана замерла. — А ты тогда тут чего?
— Я теперь здесь живу вернее иногда пока что. Она оставила завещание.
Оксана сняла пальто, бросила взгляд по сторонам. Услышав слово «завещание», усмехнулась.
— Ага, вот оно как. Ты теперь тут прописалась? Всё уладила, бумаги на руках?
— Зинаида Ивановна всё сделала сама. Я только ключи забрала.
— Ну конечно… — Оксана усмехнулась. — А ты, выходит, тут ни при чём. Просто так всё само сложилось.
Мария выпрямилась, лицо стало закрытым.
— Не смей так говорить. Не суди по своей испорченности. Лучше уходи.
Оксана побледнела, постояла секунду в тишине, потом взяла пальто и вышла, не хлопнув дверью.
Мария осталась одна. Она подошла к окну, приоткрыла форточку. В комнату ворвался вечерний воздух — прохладный, свежий, как начало чего-то нового. Она постояла, глядя во двор.
— Я всё сделаю правильно, — сказала она в пустоту. — Я не подведу.
И в этот момент — впервые за долгое время — ей стало по-настоящему спокойно.
