— Не хлопочите, — Марина присела на диван, закинула ногу на ногу. — Мы можем попозже…
— Какие хлопоты! — Андрей уже гремел чашками. — Лен, достань печенье.
Печенье. То самое, любимое, которое я купила вчера специально для него. Открыла шкаф, потянулась за банкой. В спину уткнулся изучающий взгляд.
— Какая у вас уютная квартира, — голос Марины разливался мёдом. — Прямо чувствуется женская рука. Андрей говорил, вы любите порядок?
Я обернулась. Она разглядывала мои полки, мои занавески, мои фотографии на стенах. Изучала, как музейные экспонаты.
— И я такая же, — она легко поднялась, подошла к буфету. — Ой, у вас тут… не очень удобно салфетки лежат. Можно, я немного переставлю?
Её пальцы уже скользнули по дверце. Тонкие, с идеальным маникюром.
Получилось резче, чем хотелось. Марина удивлённо вскинула брови.
— Я просто хотела помочь…
— Спасибо. Но не нужно.
Андрей замер с чайником в руках. Между нами повисло что-то тяжёлое, душное. Из комнаты донеслось:
— Ма-а-ам! Куда мой зарядник положили?
— Иду! — она метнула в меня быстрый взгляд и выпорхнула из кухни.
Я смотрела ей вслед. На кухонные полотенца, сложенные идеальной стопкой. На безупречную осанку. На лёгкую походку.
Вот значит как. Теперь их будет трое. А я… А я кто? Нянька? Экономка? Чужой человек в собственном доме?
— Лен, — Андрей тронул меня за плечо. — Ты чего? Всё хорошо будет.
Киваю. Конечно, будет. Куда деваться.
— Максим! — снова из комнаты. — Разберись с вещами, не разбрасывай!
Интересно, она всегда так командует? И с Андреем тоже? В горле встал комок. Налила себе воды, сделала глоток. За окном смеркалось, на кухне стало темно и тесно. Я щёлкнула выключателем — лампа мигнула и погасла. Перегорела.
На третий день я нашла свои кухонные полотенца в шкафу — выстиранные, выглаженные, сложенные треугольничками. Не так, как складывала я. Постояла, разглядывая эти идеальные треугольники. Достала, сложила по-своему, засунула обратно.
К вечеру они снова лежали треугольниками.
В ванной на полке появилась чужая косметика — баночки, тюбики, какие-то кремы. Мои средства сиротливо жались к стенке. На бортике ванны — розовая мочалка. Чужая. В стаканчике для зубных щёток — три щётки вместо двух.
— Максим, ужинать! — звонкий голос Марины разносился по квартире. — Андрей, ты домой во сколько?
Он что-то ответил из комнаты. Они переговаривались легко, привычно — как будто и не было этих пятнадцати лет врозь. Как будто я случайно подслушиваю чужую семейную жизнь.
Вечером не выдержала:
— Андрей, нам надо поговорить.
Он оторвался от ноутбука:
— Послушай… — я присела рядом. — Мне кажется, мы должны установить какие-то правила. Границы. Понимаешь?
— Какие ещё границы? — он нахмурился. — Лен, ну что ты начинаешь…
— Не я начинаю! Это она везде лезет, всё переделывает…
— Господи, — он захлопнул ноутбук. — Ты о полотенцах, что ли? Серьёзно? Человек хочет помочь, а ты…
— Помочь? — я задохнулась. — Это не помощь, это… это метки территории! Как кошка метит!
— Зачем ты так? — он поморщился. — Марина просто привыкла к порядку. Как и ты, между прочим. Вы даже похожи в этом.
— Поэтому ты… — горло перехватило. — Поэтому ты на мне женился? Потому что я похожа?
