— Нет, правда! — я уже почти кричала. — Вы тут все решаете, планируете, а я что? Мебель? Часть интерьера?
— Мам, — тихо сказал Максим, — пойдём отсюда.
— Сиди! — рявкнул Андрей. — Лена, прекрати истерику!
— Истерику? — я встала, чуть не опрокинув стул. — Это не истерика. Это я наконец-то поняла, что в собственном доме стала чужой. Потому что тут уже есть хозяйка. И есть семья. А я… я так, приложение к квартире.
Развернулась, выскочила в прихожую. Схватила куртку, ключи.
— Лена! — за спиной грохнул стул. — Ты куда?
— Туда, где я не лишняя!
Хлопнула дверью. По лестнице вниз, быстрее, быстрее… В ушах стучала кровь, перед глазами плыло.
Только на улице поняла — не взяла телефон. И денег тоже. Ну и пусть.
Побрела по вечернему городу. В окнах горел свет, где-то играла музыка, пахло сиренью. Обычный весенний вечер. Только мне теперь некуда возвращаться.
Ноги сами принесли к дому Тани — подруги ещё со школы. Позвонила.
— Господи, Ленка! Что случилось?
— Можно я… — голос сорвался. — Можно я у тебя посижу?
Она молча затащила меня в квартиру. Налила чай, достала коньяк. Села рядом:
И я рассказала. Всё. Про полотенца, про косметику на полке, про «милый», про кабинет… Она слушала, кивала, подливала коньяк.
— Знаешь, — сказала наконец, — а ведь он её до сих пор любит.
— Андрей. Он её не отпустил. Иначе зачем всё это?
Я смотрела в окно, где догорал закат. В стекле отражалось моё лицо — заплаканное, потерянное.
Может, она права? Может, я все эти три года была просто… заменой?
Андрей нашёл меня у подъезда Тани. Сидел на лавочке, ждал. В руках — мой телефон и кошелёк.
— Думал, вернёшься за вещами.
Я села рядом. Молчали.
— Знаешь, — наконец сказал он, — я сегодня впервые увидел нас твоими глазами.
Сверху доносилась музыка — у Таниных соседей день рождения.
— Максим спросил: «Пап, а почему Лена ушла?» А я… я не смог ответить. Потому что понял: всё сделал неправильно. Не посоветовался, не спросил, просто поставил перед фактом. Как будто ты… не человек.
— А кто? — горько усмехнулась я. — Квартирантка?
— Жена, — он взял меня за руку. — Моя жена. А я… я всё испортил, да?
Его пальцы были холодными. Дрожали.
— Лен, я поговорил с Мариной. Они найдут квартиру через две недели. Максимальный срок.
— Да. И… я обещаю, больше никаких решений без тебя. Никогда.
Я смотрела на его профиль в темноте. Всё такой же родной.
— Знаешь, что самое страшное? Я боялась, что ты… что они…
— Что я всё ещё люблю её? — он грустно улыбнулся. — Нет, Лен. Это прошлое. Но Максим — мой сын. Я должен помогать. Просто… не так. Не за твой счёт.
Наверху заиграла медленная музыка. Он встал, протянул руку:
— Потанцуем? Как тогда, на нашей свадьбе?
Я поднялась. Он прижал меня к себе, и мы закружились в свете фонаря — нелепо, неуклюже, но так правильно.
— Две недели, — прошептала я ему в плечо.
— Две недели, — эхом отозвался он. — И потом — только мы. Обещаю.
А может, подумала я, всё это было нужно? Чтобы понять: иногда надо уйти, чтобы вернуться. И что любовь — это не только «да», но и умение говорить «нет».
Мы танцевали под чужую музыку, а вокруг падали лепестки сирени. И это было похоже на новое начало.
