– Не совсем, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах было что-то новое – смесь вины и решимости. – Она взяла кредиты на лечение Миши.
Елена замерла. Слово «лечение» ударило, как молот.
– Что? – переспросила она, уже тише.
– У Миши был рак, Лен, – голос Олега дрогнул. – Лейкемия. Два года назад. Светлана не хотела, чтобы я знал, но я узнал. Она продала всё, что у неё было, чтобы оплатить его лечение. Машину, дачу… Но этого не хватило. Она влезла в долги. А теперь кредиторы угрожают забрать её квартиру.
Елена медленно опустилась на диван, чувствуя, как мир вокруг рушится. Рак. У Миши. Её разум отказывался это принимать.
– Почему ты мне не сказал? – её голос был едва слышен.
– Я не хотел тебя грузить, – Олег смотрел в пол. – Ты и так столько на себя взяла – Дима, ипотека, работа. Я думал, что справлюсь сам.
– Справлюсь сам? – она горько усмехнулась. – Отдав нашу квартиру?
– Не всю, – быстро сказал он. – Только мою долю. Я хотел оформить её на Светлану, чтобы она могла заложить квартиру и погасить долг. Иначе… иначе они с Мишей окажутся на улице.
Елена молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Её гнев боролся с жалостью, с обидой, с чувством вины. Миша болел. Два года. А она ничего не знала. Олег скрыл это от неё – от своей жены, с которой делил всё.
– Ты должен был мне сказать, – наконец выдавила она. – Это наш дом, Олег. Не только твой.
– Я знаю, – он кивнул, и в его голосе было столько боли, что она невольно смягчилась. – Я хотел сказать. Но… боялся.
– Чего боялся? – её глаза сузились.
– Что ты подумаешь, будто я ставлю Свету и Мишу выше тебя и Димы, – он посмотрел на неё, и в его взгляде было отчаяние. – Я не знал, как это объяснить.
Елена отвернулась, глядя в окно. Дождь усилился, и теперь он барабанил по подоконнику, словно вторя её мыслям. Она хотела кричать, хотела плакать, но в голове крутился только один вопрос: как жить дальше, зная, что муж скрыл от неё такое?
На следующий день Елена взяла отгул на работе. Ей нужно было время, чтобы всё обдумать. Она отвела Диму в школу, а потом поехала в кафе на другом конце города – туда, где её никто не знал. Сидя за столиком у окна, она смотрела на прохожих, укрытых зонтами, и пыталась сложить мозаику из обрывков правды.
Миша болел. Это было главным. Елена вспомнила его лицо – худощавое, с отцовскими глазами, такими же серо-зелёными, как у Олега. Она видела его всего пару раз, но помнила, как он стеснялся, как неловко улыбался, когда Олег пытался разговорить его за ужином. И теперь этот мальчик, почти чужой, но всё же сын её мужа, был в центре её мыслей.
Она набрала номер Кати.
– Ну что? – подруга ответила сразу, её голос был полон тревоги. – Поговорила с ним?
– Да, – Елена сжала чашку с чаем так, что пальцы побелели. – Это для Миши. Он болел, Кать. Рак.
На том конце провода повисла тишина.
– Господи, Лен… – наконец выдохнула Катя. – И ты не знала?
– Не знала, – Елена горько усмехнулась. – Олег решил, что мне лучше жить в неведении.
– Вот же… – Катя осеклась. – И что теперь?
– Не знаю, – честно призналась Елена. – Я злюсь. Очень злюсь. Но… это же ребёнок, Кать. Его ребёнок.
– Да, но это не отменяет того, что он тебя обманул, – Катя была непреклонна. – Ты имеешь право злиться. Это ваш дом!
Елена кивнула, хотя подруга не могла её видеть.
– Я знаю. Но я не могу просто взять и сказать: «Нет, пусть Светлана разбирается сама». Миша не виноват.
– А ты виновата? – Катя фыркнула. – Лен, ты не обязана спасать всех.
– Но я люблю Олега, – тихо сказала Елена. – И он любит Мишу. Если я скажу «нет», это сломает его.
– Тогда тебе нужно решить, что для тебя важнее – твой гнев или ваша семья.
Дома было тихо. Олег ушёл на работу, Дима – в школе. Елена сидела в гостиной, глядя на семейные фотографии на полке. На одной из них – они втроём на море, два года назад. Дима хохочет, Олег держит его на плечах, а она сама улыбается в камеру, щурясь от солнца. Тогда всё было проще.
Она взяла телефон и набрала номер Светланы. Елена никогда раньше не звонила ей напрямую – всегда через Олега. Но сейчас ей нужно было услышать правду. Не от мужа, а от той, кто всё это начал.
– Алло? – голос Светланы был усталым, но насторожённым.
– Это Елена, – сказала она, стараясь звучать спокойно. – Нам нужно поговорить.
– О дарственной? – Светлана сразу поняла. – Олег сказал, что ты знаешь.
– Да, – Елена сжала телефон. – Но я хочу услышать твою версию.
Светлана помолчала, а потом заговорила – медленно, словно подбирая каждое слово.
– Миша заболел два года назад. Лейкемия. Мы боролись, как могли. Я продала всё, что у меня было, но этого не хватило. Взяла кредиты. Много кредитов. Теперь они требуют вернуть деньги, а у меня… ничего нет. Только квартира.
– Почему ты не сказала Олегу сразу? – Елена не могла скрыть раздражения.
– Потому что это моя ошибка, – отрезала Светлана. – Я не хотела его грузить. Он и так платил алименты, помогал, когда мог. Но потом он узнал. И… решил оформить дарственную.
– Без моего ведома, – Елена не сдержалась. – Это наш дом, Светлана. Наш.
– Я знаю, – голос Светланы дрогнул. – И я не просила его об этом. Это была его идея. Он сказал, что не может оставить Мишу без крыши над головой.
Елена закрыла глаза. Она представляла Светлану – женщину, которую видела лишь мельком. Высокая, с короткими тёмными волосами, всегда с усталым взглядом. Теперь этот взгляд обрёл смысл.
– Как Миша? – спросила Елена, сама не ожидая этого вопроса.
– В ремиссии, – ответила Светлана. – Но ему нужно наблюдение. Постоянно. Это… дорого.
Елена кивнула, хотя Светлана не могла её видеть.
– Я поняла, – сказала она. – Спасибо, что рассказала.
Она повесила трубку и долго сидела в тишине. Внутри боролись два чувства: обида на Олега и жалость к мальчику, которого она едва знала.
Прошла неделя. Елена и Олег почти не разговаривали. Не потому, что она не хотела – просто не знала, как начать. Каждый вечер он возвращался домой, молча ужинал, играл с Димой, а потом ложился спать. Она видела, как он мучается, но её собственная боль не отпускала.
Однажды вечером, когда Дима уже спал, она решилась.
– Олег, – начала она, стоя у двери в спальню. – Нам нужно решить, что делать.
Он поднял взгляд от ноутбука. Его лицо было усталым, под глазами – тёмные круги.
– Я знаю, – сказал он тихо. – Я готов выслушать всё, что ты скажешь.
Елена села напротив, сцепив руки.
– Я поговорила со Светланой, – начала она. – Она рассказала про Мишу. Про всё.
Олег кивнул, не отводя взгляда.
– Я злюсь на тебя, – продолжила она, и её голос дрогнул. – Очень злюсь. Ты должен был мне сказать. Но… я понимаю, почему ты это сделал.
– Лен, я… – начал он, но она подняла руку, останавливая его.
– Дай мне договорить, – она глубоко вдохнула. – Я не хочу, чтобы Миша остался без дома. Но я не хочу терять наш. Это несправедливо, Олег.
