Дом дышал тишиной. Весенний ветер шевелил тюлевые занавески, принося запах сирени из палисадника. Лариса сидела в кресле у окна, где любил сидеть Петя. Столько лет вместе, а теперь только пустота и фотография на столике. Рядом — свеча, которую она зажигала каждый вечер после похорон. «Чтобы душе было светло», — говорила соседка баба Нюра.
Солнце медленно опускалось, золотя старые обои, которые они с Петей так и не успели поменять. «Куда торопиться-то? Еще сто лет впереди», — говорил он, обнимая ее за плечи. Не получилось этих ста лет. Даже до пенсии не дотянул.
Лариса провела пальцами по подлокотнику кресла, вытертому до блеска Петиной рукой. Сердце сжалось, но слез уже не было — всё выплакала за два месяца.
Звонок в дверь разрезал тишину, как нож. Лариса вздрогнула, поправила волосы и пошла открывать. На пороге стояла Ирина, золовка, держа в руках две объемные коробки.
— Ларис, привет, — она протиснулась в прихожую, не дожидаясь приглашения. — Мы тут с ребятами решили немного разобрать вещи. Ну, чтоб тебе одной не тяжело было.
Лариса молча посторонилась. За золовкой показался племянник Женька с женой. Они тащили еще коробки. Что-то внутри Ларисы сжалось, но она не нашла слов возразить.
— Петины инструменты куда поставить будем? — Женька огляделся по сторонам. — Я думаю, гараж пока разбирать не будем, только дом.
— Какой гараж? — растерянно переспросила Лариса. — Зачем разбирать?
Ирина махнула рукой, уже проходя в комнату:
— Тяжело тебе будет все это хранить. У тебя и места-то нет. А у Женьки ремонт, инструменты пригодятся.
Женькина жена — Лариса никак не могла запомнить, как ее зовут — уже открывала шкафы в гостиной.
— А папина коллекция марок где? — спросила она, бросив быстрый взгляд на Ларису. — Женька говорил, тут где-то должна быть.
Лариса стояла посреди собственной прихожей, слушая, как чужие люди переставляют вещи, открывают ящики, что-то обсуждают. Что-то неправильное происходило, но она не могла собраться с мыслями.
— А чаем-то угостишь родню? — Ирина появилась из комнаты с коробкой фотоальбомов. — Мы вон, работаем, стараемся…
И только тогда Лариса почувствовала, как внутри поднимается что-то горячее, непривычное. Но она проглотила это чувство и молча пошла на кухню ставить чайник.
Делиться надо по совести
Они расселись за кухонным столом, как на совещании. Ирина достала из сумки какие-то бумаги, Женька уткнулся в телефон. Его жена Марина — вот как её звали, вспомнила Лариса — разливала чай по чашкам.
«В моих чашках, которые мы с Петей на годовщину покупали», — отметила про себя Лариса, но промолчала.
— Короче, дом сейчас хороших денег стоит, — Женька постукивал пальцами по столу. — Тётя Ира у риэлтора знакомого спрашивала, он говорит, можно тысяч за семь продать, а то и больше.
— Миллионов, — машинально поправила Лариса. — Не тысяч.
— Да какая разница, — отмахнулся племянник. — Главное, есть что делить.
Ирина посмотрела на неё так, как смотрят на больных — с жалостью и раздражением одновременно.
— Лариса, ты чего? Конечно, делить. Петя же наш брат родной был. Мать с отцом этот дом строили, мы вместе росли тут. Ты же не думаешь, что всё тебе одной останется?
Чай обжёг горло. Лариса медленно поставила чашку.
— Дом на меня и Петю оформлен. По закону…
— А ты законами нас попрекать будешь? — Ирина всплеснула руками. — Совсем с ума сошла от горя? Мы родня, Лариса! Своей же кровью попрекаешь?
— Да никто не говорит, что дом не твой, — вмешался Женька примирительно. — Просто… ну чё ты одна будешь делать в таком большом? Разменяешь — тебе квартирка хорошая и нам что-то. Делиться надо по совести.
— По совести, — эхом отозвалась Лариса. За окном темнело, и всё происходящее казалось ей странным сном.
— Вот и я об этом, — кивнула Ирина. — Сегодня мы Петину одежду заберём, компьютер этот. Мебель потом вывезем, когда с домом определимся.
Марина листала какие-то фотографии в телефоне:
— А тут можно перепланировку сделать? Стенку эту снести… О, а крыльцо большое! Солярий можно устроить…
— Это не ваш дом, — тихо сказала Лариса, но её никто не услышал.
— Конечно, можно будет отремонтировать перед продажей, — Ирина постукивала карандашом по бумагам. — Хотя зачем деньги тратить, если всё равно новые хозяева по-своему переделают.
— Ты не переживай, Лар, — Женька похлопал её по руке. — Ну а чё, всё равно одна жить не будешь, может, разменяем? Тебе одной дорого содержать такой дом, а нам вон… расширяться надо.
Лариса отняла руку. Внутри неё что-то рухнуло и что-то новое родилось — какой-то колючий комок, который мешал дышать. Но она ещё не понимала, что делать с этим ощущением.
— Я подумаю, — только и смогла выдавить она. — Мне нужно время.
— Время, время, — проворчала Ирина. — У всех дела, Лар. Чего тянуть-то? Лето скоро, стройматериалы дорожать начнут.
