— Дмитрий Петрович, — Лена мгновенно сменила тон на заискивающий, — нас выгоняют из дома! С ребёнком! Среди зимы!
— Не из дома, а из чужой квартиры, — спокойно поправил участковый. — Я же говорил вам в прошлый раз: если нет договора аренды и регистрации, вы здесь на птичьих правах.
— Но это квартира моего брата! — Лена схватила Сергея за рукав. — Скажи им!
Сергей стряхнул её руку: — Это наша с Надей квартира. И я хочу, чтобы вы съехали. Немедленно.
— Вы слышали владельца квартиры, — кивнул участковый. — Сколько вам нужно времени на сборы?
— Мы никуда не пойдём! — Лена снова повысила голос. — У нас вещи, ребёнок…
— Три часа хватит, — вдруг подал голос Борис. — Ленка, хорош истерить. Поедем к моей матери, она давно звала.
Все удивлённо уставились на него. Борис пожал плечами: — А что? У неё дом в пригороде, место есть. Просто ты всё не хотела…
— Потому что у неё нет интернета! И магазины далеко! И…
— И бесплатно, — отрезал Борис. — Хватит. Три года на шее у родственников сидели, хватит.
Лена осеклась, глядя на мужа с изумлением. Потом перевела взгляд на брата, на Надю, на участкового… И вдруг расплакалась — не картинно, как раньше, а по-настоящему, некрасиво всхлипывая: — Я просто… я думала… вы же семья…
— Семья — это не только права, но и обязанности, — тихо сказала Надя. — Это уважение и забота друг о друге. А не использование родственных связей для собственной выгоды.
Через три часа Борис загрузил последние сумки в старенькую «Ладу». Гоша, притихший и растерянный, сидел на заднем сиденье, прижимая к груди планшет. Лена стояла у машины, кутаясь в шарф.
— Серёжа… — она сделала шаг к брату.
— Не надо, — покачал головой Сергей. — Просто уезжайте.
Когда машина скрылась за поворотом, Надя почувствовала, как муж сжал её руку: — Прости меня. За всё это.
— Ты не виноват, — она прислонилась к его плечу. — Просто иногда нужно отпускать людей. Даже если они родные по крови.
Дома они долго сидели на кухне, глядя на падающий за окном снег. Впереди был ремонт, замена мебели, много работы… Но впервые за три года они чувствовали себя по-настоящему дома.
— Знаешь, — вдруг сказал Сергей, — я всё думаю: может, это и к лучшему? Борис прав — хватит сидеть на чужой шее. Может, теперь они наконец начнут жить своим умом?
Надя улыбнулась: — Поживём — увидим.
За окном сгущались сумерки, в соседней квартире кто-то тихо играл на пианино, и впервые за долгое время в их доме царил покой. Настоящий, не купленный ценой компромиссов с совестью.
А через месяц пришла открытка от Гоши. Неровным детским почерком было написано: «Спасибо, что научили папу работать. Он теперь каждый день делает что-то в бабушкином доме, и мама больше не кричит. И у меня теперь есть своя комната!»
