Кира приехала в коттеджный поселок на такси. Она надеялась поговорить с Жанной, выразить свои соболезнования, но дома Жанну не застала. Дома оказалась только Галина Леонидовна. Женщина рада была увидеть Киру, было понятно, что ей неуютно в доме, откуда только несколько часов назад увезли покойника:
— Ой, Кирочка, как я рада тебя видеть, — Галина Максимовна схватила за руку гостью и потащила за собой в садовую беседку, — давай по пятьдесят грамм выпьем за упокой рабы Божьей.
— Нет, мне не хочется. Если я выпиваю спиртное, меня клонит в сон. Я просто с Вами посижу, подожду Жанну.
— Зачем она тебе? Ты уж меня извини, но я слышала ваш с Жанной разговор. Стены в доме тонкие, – Галина Леонидовна опустила глаза и покраснела. Стало понятно, что она подслушивала, — Я бы, Кира, на твоем месте за патлы ее и ….
Сиделка сжала кулаки и посмотрела на гостью, а та только вздохнула:
— Нет, я так не могу, – покачала головой Кира, — да и нет доказательств у меня нет никаких. Только одни предположения. Я считаю, что это запонка Миши, но ведь это может быть и не так, верно?
— Может, — кивнула Галина Леонидовна и тут же сверкнула глазами, — но, скорее всего, она с твоим мужем и тягается!
— Галина Леонидовна, а Вы видели хотя бы раз мужчину, с которым у Жанны отношения? — вспомнила, о чем хотела расспросить сиделку, Кира.
— В том-то и дело, что не знаю я, — ударила ладонью по столу женщина, — она ведь не приводила мужиков домой. Знаю, что есть у нее кто-то — слышала разговоры по телефону неоднократно, но домой не приводила, нет, – покачала головой сиделка, – а если и приводила, то поздно вечером. Жанна, бывало, являлась домой за полночь. Я часто даже не слышала, когда она возвращалась. А уж одна она или нет — этого и подавно я не знаю. Сплю я крепко, — как будто бы с сожалением произнесла Галина Леонидовна, — уставала каждый день так, что сил совсем не оставалось. Трудно ухаживать за человеком с деменцией, каким была Элеонора Макаровна, — да и помимо этого проблем со здоровьем у нее хватало — сердце, сахар повышенный, сосуды, — тяжело вздохнула работница.
— Ну, вот видите! Ведь это может быть и не Михаил! — заставила себя улыбнуться Кира.
— Ты кого уговариваешь — меня или себя?--— прищурилась сиделка, — любишь его до сих пор?
— Не знаю, — покачала головой Кира, — просто понимаете, мы 12 лет прожили. Не думала я, что в моей жизни, вообще, что-то изменится. Жили себе да и жили, сына воспитывали... Всё, что произошло, мне как обухом по голове. Я до сих пор не могу в себя прийти, не могу поверить. Если бы Вы слышали, как он разговаривал со мной! А ведь он очень сильно любил меня, добивался долго. А я не хотела, не нравился он мне. А потом как-то, даже сама не понимаю как это случилось, дала ему шанс, начали встречаться. Вернее, сначала дружили, а потом постепенно наши отношения стали романтическими. Я поняла, что он добрый, хороший, честный. Потом поженились, сын родился. И всё так хорошо, Всё правильно. Семья. А сейчас меня, как будто, с корнем вырвали и выбросили в окошко, как сорняк не нужный. И носит меня ветром то в одну сторону, то в другую, а зацепиться не за что, — Кира замолчала и уставилась в одну точку, а Галина Леонидовна смотрела на неё с такой тоской. (продолжение в статье)
— Что это? Какого чёрта?! — Екатерина замерла на пороге собственной квартиры, в растерянности оглядывая пустое пространство. Солнечный свет беспрепятственно проникал в окна, не встречая преград в виде штор и гардин.
— Неужели я не ясно объяснила? Здесь будет жить дочь с Юрием, — свекровь прошла мимо застывшей девушки, поправляя дорогой шарф. Её каблуки звонко стучали по паркету.
Голые стены и пол, лишённый привычной мебели, смотрелись безжизненно и чуждо. Вещи Екатерины, ещё утром заполнявшие шкафы и полки, теперь были свалены в картонные коробки у входа. Несколько фоторамок с семейными снимками торчали из верхней коробки, стекло одной из них треснуло. От её уютного интерьера, который она с любовью создавала последние два года, не осталось и следа.
Дверь распахнулась шире, и в проёме показался крепкий мужчина в футболке с внушительной коробкой в руках. Пот блестел на его лбу, а мышцы напряглись от тяжести ноши.
— Куда ставить, маман? — спросил Юрий, окидывая помещение оценивающим взглядом. Его взгляд задержался на Екатерине, но он тут же отвёл глаза, словно ему было неловко.
— Вдоль той стены пока сложи, — распорядилась Анна Павловна, указывая рукой с массивным золотым браслетом. — И скажи грузчикам, чтобы поторапливались с диваном. Ольга хочет сегодня же здесь обосноваться.
Екатерина наконец вышла из оцепенения. Сердце билось часто и тяжело, а в ушах звенело от нахлынувшего адреналина. Она сжала ключи в ладони так, что ощутила боль.
— Простите, но это моя квартира, — произнесла она, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от возмущения. — Никто не имеет права что-то здесь менять без моего ведома. Где моя мебель? Куда делись все мои вещи?
Свекровь проигнорировала вопрос, продолжая раздавать указания, словно Екатерины вовсе не существовало в этом пространстве:
— Юра, после этой коробки принеси туалетный столик. Оля говорила, что хочет поставить его у окна. А бра повесим над кроватью.
Екатерина сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с эмоциями. Квартира на улице Ленина, 47, доставшаяся ей от дедушки после его смерти три года назад, была её единственным наследством и убежищем. Каждый сантиметр этого пространства хранил воспоминания и частичку её души. Через три дня она должна была стать женой Вадима, и они планировали жить здесь вместе, обустраивая своё семейное гнёздышко. Всё было обговорено, всё было решено. Или ей так казалось до этого момента.
— Анна Павловна, я спрашиваю: где моя мебель? — повысила голос Екатерина, ощущая, как внутри поднимается волна отчаяния. Она понимала, что вот-вот на глазах появятся предательские слёзы, и изо всех сил старалась сохранить самообладание.
Будущая свекровь наконец соизволила обратить на неё внимание, медленно повернувшись с таким видом, будто разговор с Екатериной был крайне обременительной обязанностью.
— Отправили в утиль, естественно. В комнате, где ты с Вадимом будете жить, нет места для этого хлама, — отрезала женщина, небрежно поправляя уложенную причёску. Её тонкие пальцы с маникюром скользнули по седеющим прядям. — Кроме того, твоя мебель совершенно не вписывается в интерьер нашего дома.
— Что?! — Екатерина потеряла дар речи. Её бабушкин комод ручной работы, письменный стол, за которым она написала свою первую статью для журнала, книжные полки, заполненные любимыми томиками, — всё это просто выбросили? — В какой ещё комнате? Мы с Вадимом будем жить здесь. Это моя квартира! Вадим сам говорил...
— Боже, какая ты шумная, — поморщилась Анна Павловна, словно от головной боли. Свет из окна подчеркнул мелкие морщинки вокруг её тщательно замаскированных глаз. — Вадим решил, что первое время вы поживёте у меня. А сюда переедет дочка с мужем. Им нужна отдельная жилплощадь, у них скоро будет ребёнок, — она произнесла последнюю фразу с особым удовольствием, словно втыкая иголку.
В этот момент Юрий снова появился в дверях с очередной коробкой, на которой красовалась надпись "Хрусталь. Осторожно". Екатерина решительно преградила ему путь, вытянув руки по сторонам дверного проёма.
— Стоп. Никаких коробок. Прекратите это немедленно! Я не давала согласия на это... это вторжение!
📖 Также читайте: Свекровь против тёщи, тесть против свёкра, и это всё на дне рождении невестки, а что же делал её муж
Мужчина хмыкнул и просто отодвинул её плечом, а вернее оттолкнул с такой силой, что она пошатнулась и ухватилась за стену, чтобы не упасть. В его взгляде читалось пренебрежение: мол, не мешайся, малявка, взрослые уже всё решили. От него пахло дорогим одеколоном и лёгким ароматом сигарет.
— Не устраивай сцен, Катя, — бросила свекровь, поджав тонкие губы, накрашенные бордовой помадой. — Это решение Вадима, а он скоро будет твоим мужем. Привыкай слушаться. В нашей семье мужчины принимают решения, а женщины создают уют. Уверена, тебе будет комфортно у меня дома.
— Я ничего подобного с Вадимом не обсуждала! — возразила Екатерина, осознавая, как щёки горят от возмущения. Руки начали предательски дрожать. — Это просто немыслимо. Это наглость... Это незаконно в конце концов! Вы не имеете права распоряжаться моей собственностью!
В дверях появилась ещё одна фигура — молодая женщина с высоко поднятой головой и взглядом, полным превосходства. Её волосы были собраны в пучок, а на пальце сверкало кольцо с маленьким бриллиантом. Несмотря на ранний срок беременности, она уже держала руку на едва заметном животе, словно демонстрируя своё новое положение.
— О, будущая невестка уже здесь, — протянула Ольга с наигранным удивлением. — Нравится, как я переделываю твою комнату? Вернее, мою квартиру. Я планирую снести эту стену и сделать здесь просторную детскую. Юрочка, дорогой, поставь коробку вон туда.
— Это не твоя квартира, — отчеканила Екатерина, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Каждое слово давалось с трудом, словно горло сжимали невидимые тиски. — И никогда ею не будет. У меня есть документы, подтверждающие право собственности.
— Ошибаешься, золотце, — улыбнулась золовка, демонстрируя фарфоровую улыбку. (продолжение в статье)
Римма развешивала белье, когда дверной звонок завизжал так истошно, что женщина чуть не выронила простыню.
На пороге стоял сын Виталик, вопел и заливался слезами. Мать перепугалась не на шутку:
– Что случилось?
Сын показал ногу, на которой красовались четкие следы укуса и несколько капелек крови:
– Меня собака укусила!
Римма сгребла ребенка в охапку и понеслась в травмпункт.
– Что за собака? – спросила врач, обработав рану. – Выясните, домашняя или бездомная. Сейчас столько случаев бешенства у дворняжек!
Римма провела следствие и узнала, что сына покусала небольшая бездомная собачка, которая живет в соседнем дворе. Бабульки, вечно сидящие на скамейках, заверещали разом, когда Римма рассказала о том, что произошло:
– Помним, это в обед было. Наша Жулька (так собачку зовут) сидела на солнышке. Ваш сын со своим другом стали перед ней махать палкой. Какая собака выдержит? Жулька вскочила, думала, что с ней играют. Ей всего-то полгода, маленькая еще и глупая, вот и цапнула маленько, нечаянно.
Стараясь говорить спокойно, Римма спросила:
– Эта псина постоянно живет во дворе? Мне сказали написать заявление участковому, чтобы ее отловили и усыпили.
Бабульки замахали руками:
– Как это – усыпили?! Жулька совершенно здорова!
Но Римма уже никого не слушала, резко повернулась и направилась в милицейский участок. (продолжение в статье)
