— Мам, а ты знаешь, что Марина закончила университет с красным дипломом? Что она свободно говорит на трёх языках? Что она ведёт бухгалтерию для иностранных компаний и они её на руках носят?
— А знаешь почему? Потому что она скромная. Она не кричит о своих достижениях на каждом углу. Она просто делает свою работу. И делает её блестяще. А дома она создаёт уют. Готовит так, что ты сама вчера три порции борща съела.
— Ну борщ да, вкусный был…
— Мам, я понимаю, ты хочешь мне добра. Но твоё добро разрушает мою семью. Марина терпела твои упрёки пять лет. Пять лет, мам! И ни разу не нагрубила тебе, не ответила. А я, дурак, молчал. Думал, само как-нибудь наладится.
Валентина Петровна сидела, опустив глаза. По её щеке медленно ползла слеза.
— Я не хотела… Я правда думала, что помогаю. Что если её критиковать, она станет лучше.
— Мам, людей не делают лучше критикой. Их делает лучше поддержка и любовь. Марина и так perfectionist. Она сама себя грызёт за каждую пылинку. А тут ещё ты со своими придирками.
— Что мне теперь делать?
— Помоги мне её вернуть.
Вечером Марина сидела в своей съёмной студии, пила чай и читала книгу. Впервые за долгое время она чувствовала себя спокойной. Никто не будет проверять пыль на полках, считать морщинки у глаз, сравнивать с идеальной Светланой.
В дверь позвонили. Она не ждала никого. Осторожно подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стояла Валентина Петровна. Одна, без Андрея. В руках у неё был большой пакет.
Марина открыла дверь.
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— Здравствуй, Марина. Можно войти?
Свекровь прошла в маленькую студию, огляделась. Квартира была скромной, но уютной. На столе стоял ноутбук, рядом стопка документов.
— Да, отчёт доделываю.
— Марина, я… я пришла извиниться.
Марина удивлённо подняла брови. За пять лет знакомства она ни разу не слышала, чтобы Валентина Петровна перед кем-то извинялась.
— Я была не права. Жестоко не права. Андрей мне глаза открыл. Я не знала, какая ты на самом деле. Не хотела знать. Придумала себе образ идеальной невестки и злилась, что ты под него не подходишь.
Она достала из пакета термос и контейнеры.
— Я тут… приготовила кое-что. Борщ. По твоему рецепту. Андрей дал. Попробовала приготовить. Получилось не так вкусно, как у тебя, но съедобно. И котлеты. Тоже твои, с нормальным количеством мяса.
Марина не знала, что сказать. Валентина Петровна продолжала:
— Знаешь, я ведь сама когда-то была молодой невесткой. И моя свекровь меня тоже доставала. Говорила, что я недостаточно хороша для её сына. Я так страдала… А потом, когда сама стала свекровью, повторила то же самое. Глупая старая женщина.
— Вы не старая, Валентина Петровна. Вам всего пятьдесят восемь.
— Спасибо, милая. Но дело не в возрасте. Дело в том, что я застряла в своих представлениях о том, какой должна быть жизнь. А жизнь-то изменилась. Женщины теперь не просто борщи варят. Они бизнес ведут, как ты. Из дома, но ведут же!
Она помолчала, потом добавила:
— Андрей без тебя с ума сходит. Сегодня звонил мне пять раз. Спрашивал, не приходила ли ты. Он тебя очень любит, Марина. По-настоящему любит. Не за то, что ты красивая или при параде. А за то, какая ты есть.
— Я тоже его люблю. Но я больше не могу так жить. Постоянно чувствовать себя недостаточно хорошей.
— Я понимаю. И я обещаю, что всё изменится. Если ты дашь мне шанс, я постараюсь стать нормальной свекровью. Не идеальной, я для этого слишком старая и упрямая. Но хотя бы не токсичной.
— Вы не токсичная, Валентина Петровна. Вы просто… требовательная.
— Это ты ещё мягко сказала. Андрей другие слова использовал.
Они обе рассмеялись. Валентина Петровна встала.
— Я пойду. Подумай, пожалуйста. Андрей ждёт. И я буду рада, если ты вернёшься. Правда буду.
Она направилась к двери, но обернулась:
