Марина стояла у окна и смотрела, как Виктор загружает сумку в багажник. Командировка в Екатеринбург на три недели — дело обычное для инженера-строителя. Только вот в последнее время что-то изменилось в его поведении. Новая рубашка, которую она не покупала. Странные звонки, после которых он выходил на балкон. И этот одеколон — резкий, незнакомый.
— Марин, я поехал! — крикнул он из машины.
Она помахала рукой, но сердце сжалось от непонятной тревоги. Сорок лет брака, двое взрослых детей, внук — казалось, что может измениться в их размеренной жизни?
Первую неделю Виктор звонил каждый день. Коротко, деловито: работа, гостиница, усталость. Потом звонки стали реже. Говорил, что много работы, поздно возвращается. Марина пыталась не думать о плохом, занималась внуком, готовила любимые блюда мужа к его возвращению.
— Мариночка, ты что-то грустная совсем, — сказала соседка Лида, встретив ее в подъезде. — Виктор-то скоро вернется?
— На следующей неделе должен. Работы много у них там, устал наверное.
— Мужики они все такие. Работа у них на первом месте, а мы тут ждем-пождем.
Марина кивнула, но внутри что-то холодно сжалось. Лида была права — раньше Виктор скучал в командировках, звонил по два раза на день, спрашивал про внука, интересовался ее делами. А теперь…
Вернулся он в среду, хотя обещал в понедельник. Марина услышала, как хлопнула дверь подъезда, и бросилась к окну. Виктор медленно доставал сумку, разговаривал по телефону. Лица не было видно, но что-то в его позе показалось незнакомым.
— Наконец-то! — Марина встретила его в прихожей. — Как соскучилась! Борщ твой любимый сварила, котлеты…
— Угу. — Виктор повесил куртку, даже не обнял ее. — Устал очень. Завтра поговорим.
— Завтра? — Марина растерялась. — Витя, что случилось? Ты какой-то…
— Ничего не случилось. Просто устал. Можно я отдохну?
Он прошел в комнату, закрыл дверь. Марина осталась стоять в коридоре, чувствуя, как внутри все переворачивается. Так он не встречал ее никогда.
Ужинали молча. Виктор ковырял вилкой котлету, отвечал односложно. Марина пыталась расспросить про командировку, но он лишь кивал и мычал что-то невразумительное.
— Хорошо хоть поработал, — решилась она наконец. — Объект большой?
— Нормальный. — Виктор отложил вилку. — Слушай, Марина. Мне нужно кое-что тебе сказать.
Сердце ухнуло вниз. Она знала — вот оно, то самое, чего так боялась эти недели.
— Я много думал там. О нас, о жизни. — Виктор смотрел в тарелку. — Понимаешь, мне кажется, мы стали чужими людьми.
— Чужими? — Марина с трудом нашла голос. — Витя, о чем ты говоришь?
— О том, что между нами больше нет… того, что было. Мы живем как соседи. Просто по привычке.
— Но мы же семья! Сорок лет вместе! У нас дети, внук…
— Вот именно. Дети выросли, внук подрастет. А мы что? Будем доживать рядом друг с другом?
Марина почувствовала, как горячие слезы подступают к глазам.
— Ты влюбился в другую.
— Не в другую. — Виктор наконец посмотрел на нее. — Просто понял, что мы с тобой разные. Всегда были разными.
— Разными? — Марина встала из-за стола. — Сорок лет мы были разными, а ты только сейчас понял?
— Марина, не кричи. Давай поговорим спокойно.
— Спокойно? — Она чувствовала, как внутри поднимается что-то горячее и злое. — Ты приезжаешь после трех недель отсутствия и заявляешь, что мы чужие люди, а я должна говорить спокойно?
— Я не говорю, что мы чужие. Я говорю, что стали чужими. Это разные вещи.
— Это одно и то же! — Марина всхлипнула. — Витя, ну что случилось? Мы же любили друг друга! Любим!
— Любили — да. Но это было давно. Сейчас мы просто привыкли друг к другу.
— А что плохого в том, что привыкли? — Марина вытирала слезы рукавом. — Это и есть настоящая любовь — когда привыкаешь, когда человек становится частью тебя.
— Может, для тебя это и есть любовь. А для меня — нет.
— Значит, там была другая женщина.
— Марина, при чем здесь другая женщина?
