— Она — хороший вариант для спокойной жизни. Не надо никаких танцев с бубном вокруг неё. Не надо тратить слишком много денег. Но есть нюансы — Дашка довольствуется малым. Она даже не хочет больше ничего. Никаких целей, никакого развития. Только сериалы, дети и готовые блюда из службы доставки.
— Зато она верная, — сказал кто-то.
— Это точно. И закроет глаза, если я кому-то подмигну. Лишь бы дома было тепло и ужин на столе, — рассмеялся её Максим. — Кому она такая будет нужна, кроме меня? Никому!
Даша стояла, словно приклеенная к полу. Её сердце колотилось так, будто хотело вырваться наружу. Она опиралась рукой о стену, чтобы не упасть. В голове мелькали обрывки фраз, которые он говорил ей годами: «Ты такая спокойная», «Я тебе доверяю», «С тобой легко жить».
Она-то думала, что он ценит её и любит, и эти слова — проявление любви, а теперь она поняла — он имел в виду совсем другое.
Она не вошла сразу в зал. Подождала минут пять, пока не собралась с силами. А потом «нацепила» на своё лицо улыбку и толкнула дверь.
— А вот и Даша, — сказал Вадим. — Максим, тебе пора.
Он проводил их до Дашиной машины и откланялся.
По дороге домой Максим задремал. Даша смотрела на него через зеркало и думала:
«Как я могла не замечать такого ужасного отношения ко мне раньше?»
……………………
На следующий день Максим вёл себя как обычно. Оно и понятно, ведь он не знал, что Даша слышала всё, что он сказал, а может даже не помнил. Но Даша ….Она могла повторить каждое его слово. Да и повторяла она их каждый день, каждую минуту. От этих слов ей становилось больно и она ничего не могла делать,кроме как просто лежать на диване и бессмысленно переключать каналы на телевизоре.
— Даша, ты чего это? Всё лежишь лежишь? — интересовался Максим, когда приходил домой после работы. — Что у тебя случилось?
Даша молчала и отводила глаза в сторону. Несколько раз она начинала плакать и тогда Максим, видимо терялся, и быстро уходил из комнаты, в которой она была. Но однажды, её боль стала такой невыносимой, что на очередной его вопрос на тему: что с ней происходит? она закричала:
— Что ты имеешь в виду?
— Я слышала твоё выступление обо мне в ресторане.
Максим побледнел и его глаза забегали.
— Я… ,— он запнулся. — Я…. Даш, ты же понимаешь, что это была шутка? Мы просто веселились.
— Нет, — Даша покачала головой. — Это была не шутка. Ты говорил со всей уверенностью мира. Как будто ты был доволен тем, что говоришь. Как будто тебе было приятно.
Он отвёл взгляд, потом пожал плечами:
— Ладно. Допустим, я это сказал. И что?
— Так значит это правда? Получается, что ты выбрал меня только потому, что я была рядом? И что я тебе никогда не нравилась? И что ты думал, что я никому не нравлюсь и ты делаешь мне одолжение?
— Ну… да, — он снова пожал плечами. — Внешне — точно. Ты не в моём вкусе. Но со временем я полюбил тебя за внутреннюю красоту. Господи, Даша, мы же хорошо живём, разве нет? Детей мы твоих подняли, мы вместе, теперь можем делать что хотим. Ты, вон, лежишь на диване и толстеешь. И я ….я же ничего не говорю тебе.
Даша хмуро посмотрела на мужа, а он прошёлся по комнате, бухнулся в кресло зевнул.
— Ладно, хватит психовать. Просто забудь всё, что ты слышала. Главное, что мы вместе.
Даша встала и подошла к окну. На улице уже зажглись фонари, на детской площадке всё ещё гуляли дети с родителями, по тротуару шли люди, которые наверняка спешили домой к тем, кто их любит и ждёт, мимо проезжали машины. Она посмотрела на своё отражение в стекле. Сначала ей показалось, что она видит ту женщину, о которой он говорил: уставшую, потускневшую, потерянную.
«А какой она была? — подумала Даша. — Эта моя внутренняя красота? Я ленивая, равнодушная ко всему, кроме сериалов. Я давно уже ничего не хочу. Я стала удобной для мужа, но не любимой. Нет! Так я точно жить не хочу!»
И в её глазах появилось что-то новое — решимость.
…………………..
На следующее утро Даша проснулась рано. Максим ещё спал. Она прошла в ванную, включила воду и долго смотрела на себя в зеркало. Ну да, она, конечно, не красавица, но и не страшная. Да и вообще, красота — это понятие относительное. Раньше были одни стандарты, сейчас другие, а завтра будут третьи.
