На следующий день в 12:00 дня были назначены похороны. Прощание состоялось в торжественном зале. Кира купила цветы и отправилась туда, чтобы почтить память умершей и выразить свои соболезнования Жанне. Но выразить соболезнования не удалось. Едва Кира зашла в зал, как вздрогнула и отошла в сторону. Она увидела своего мужа — Михаила Красильникова, который стоял рядом с Жанной. Михаил что-то шептал Жанне на ухо, а затем поцеловал её в шею так, как не целуют друга или приятеля.
В следующее мгновение муж Киры обнял Жанну за талию и прижал немного к себе. Михаил и Жанна не выглядели так, как будто они пришли на похороны — улыбались друг другу, кокетничали в ожидании начала церемонии.
— Эй, ты уже здесь? — раздался голос за спиной, Кира оглянулась и увидела Галину Леонидовну в чёрном платке.
— Да, совсем недавно пришла. Здравствуйте, — еле шевеля губами произнесла женщина.
— За Жанной наблюдаешь? — подмигнула Галина Леонидовна и, тоже, выглянула из-за колонны, — вот, этот самый кобель, был вчера у нас вечером. А потом и остался. Полночи с ним о чём-то шептались, а уж о чём — не скажу, не расслышала. Могли бы и погромче говорить, — с обидой произнесла сиделка, — ох и наглый, мужик этот. Разговаривает так, как будто хозяин в доме. Говорит мне утром: подавайте скорее завтрак, мы спешим. А я ему: я не служанка и завтрак Вам подавать— не мои обязанности...
— Это мой муж, — тихо сказала Кира, а Галина Леонидовна открыла рот.
— Кира, да ты что? — схватила за сердце сиделка, — ой, извини меня, что я про них рассказываю. Я же не знала. Раньше он так откровенно не ходил по дому. Может быть, потому что Элеонора Макаровна была жива?
— Не хочу о них слышать. Мне нужно уйти, — тихо произнесла Кира.
И в этот момент Кира услышала голос Жанны за спиной. Она и не заметила, как её подруга детство подошла с другой стороны. Вместе с Жанной подошёл и Михаил:
— А ты зачем сюда явилась? Я же уволила тебя! Даже не надейся, что я приму тебя на работу обратно. Подобного обращения я не прощаю, — деловито сказала Жанна, искоса поглядывая на Михаила. Казалось, что она хочет произвести впечатление на своего возлюбленного. Михаил же, наоборот, покраснел и отошел немного в сторону.
— Я пришла почти память Элеоноры Макаровны. Работать в твоём доме — это была моя самая большая ошибка. Ни в коем случае я не собиралась проситься обратно.
— Вы, Жанна Максимовна, попридержите коней, — вдруг высказалась Галина Леонидовна, — Вы как с людьми обращаетесь? Да и не место здесь ссориться, похороны всё-таки. Потом разберетесь.
Жанна чуть не захлебнулась от возмущения:
— Да как вы смеете, вообще, рот свой открывать? Не хватало ещё, чтобы прислуга умничала. Сегодня же чтобы Вас не было в моём доме, Галина Леонидовна, — сжала кулаки Жанна, но в этот момент подошёл Михаил, обнял свою любовницу за талию и постарался её успокоить:
— Тихо, любовь моя, эта женщина права: здесь не место для выяснения отношений. Сейчас они уйдут, — в следующее мгновение Михаил посмотрел на свою жену и Галину Леонидовну. Мужчина произнес очень холодно, — вам лучше уйти. Вы же видите, что Жанна не в себе от горя, постигшего нашу семью.
Киру особенно резануло выражение "нашу семью", но она промолчала и, даже, не подняла глаз. Женщины молча вышли из здания и еще некоторое время стояли на ступеньках:
— Да, простит меня Элеонора Макаровна, но я лучше завтра приеду на её могилу, — сказала Галина Леонидовна. Кира согласилась. Она передала цветы распорядителю и обе женщины пошли в сторону остановки. (продолжение в статье)
– Лен, ты серьёзно? – Катя недоверчиво смотрела на кипу бумаг в руках подруги. Её брови взлетели вверх, а чашка с недопитым кофе замерла в воздухе.
Елена шмыгнула носом, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. На кухонном столе перед ней лежали документы – распечатки из нотариальной конторы, которые она случайно нашла в ящике письменного стола мужа. Аккуратный почерк, казённые формулировки, имена: её муж, Олег, и его первая жена, Светлана. Дарственная. На их квартиру. Ту самую, ради которой они с Олегом брали ипотеку, ночей не спали, экономили на всём.
– Я просто… не понимаю, – Елена сжала листок так, что края бумаги смялись. – Как он мог? Мы же вместе всё это строили!
Кухня, где они сидели, была маленькой, но уютной. Пахло свежесваренным кофе и ванильными свечами, которые Лена зажгла, чтобы хоть как-то успокоиться. За окном моросил осенний дождь, и капли тихо стучали по подоконнику, словно отсчитывая её сбившиеся мысли. На стене висел семейный календарь с пометками: «День рождения Димы», «Сдать отчёт», «Оплатить коммуналку». Обычная жизнь. Их жизнь. И вдруг – это.
Катя отставила чашку и потянулась к бумагам.
– Дай посмотреть, – сказала она, нахмурившись. – Может, это какая-то ошибка?
– Какая ошибка, Кать? – голос Елены сорвался. – Вот его подпись! Я же не слепая! Он хочет отдать нашу квартиру Светке!
Катя пробежала глазами по строчкам, её губы шевелились, пока она читала. Потом подняла взгляд.
– Лен, тут не всё так просто, – она постучала пальцем по листу. – Это не вся квартира, а только доля. И написано, что дарственная оформляется на условиях… погоди, тут что-то про опеку.
– Опеку? – Елена замерла. – Какую ещё опеку?
– Не знаю. Но ты же не думаешь, что Олег просто так, без причины, решил подарить квартиру своей бывшей? Может, стоит с ним поговорить?
Елена горько усмехнулась, откидываясь на спинку стула.
– Поговорить? Да он мне даже не намекнул! Я нашла это случайно, когда искала его страховку для машины! Он молчал, Кать. Молчал!
Она встала, прошлась по кухне, нервно теребя край своего кардигана. В голове крутился вихрь мыслей. Олег всегда был таким… надёжным. Спокойным. Человеком, который держит слово. Десять лет брака, сын Дима, которому уже восемь, их общий дом – всё это казалось незыблемым, как бетонная стена. И вот теперь эта стена треснула.
– Может, он просто не успел сказать? – Катя пыталась звучать убедительно, но в её голосе сквозило сомнение. – Олег же не подлец какой-то.
– Не подлец? – Елена резко обернулась. – Тогда почему он тайком бегает к нотариусу? Почему я узнаю об этом из каких-то бумажек, а не от него?
Она замолчала, чувствуя, как в горле снова встаёт ком. Вспомнилось, как Олег в последние месяцы стал чаще задерживаться на работе. Как отводил глаза, когда она спрашивала, всё ли в порядке. Как пару недель назад, когда она предложила поехать на выходные к её родителям, он отмахнулся: «Много дел, Лен, потом». Тогда она не придала этому значения. А теперь…
– Ладно, – Катя подняла руки, словно сдаваясь. – Давай без паники. Надо разобраться. Может, это связано с их сыном? С Мишей?
Елена замерла. Миша. Сын Олега от первого брака. Мальчик, которому сейчас должно быть лет шестнадцать. Она видела его всего пару раз – Олег иногда забирал его на выходные, но Светлана, его первая жена, всегда была против частых встреч. Миша жил с матерью, и Елена, если честно, старалась не лезть в эту часть жизни мужа. Не потому, что не хотела. Просто… так было проще. Меньше конфликтов.
– Миша? – переспросила она тихо. – При чём тут Миша?
– Не знаю, – Катя пожала плечами. – Но дарственная – это же не просто так. Может, Олег пытается что-то для него сделать?
Елена опустилась на стул, чувствуя, как в голове начинает пульсировать боль. Миша. Она знала, что Олег платит алименты, что он иногда созванивается с сыном. Но чтобы оформлять дарственную? Это было слишком.
– Я не могу так, Кать, – прошептала она. – Не могу просто сидеть и ждать, пока он мне всё объяснит. Я должна знать правду.
Утро следующего дня было серым, как настроение Елены. Она стояла у плиты, механически помешивая овсянку для Димы, пока тот собирал рюкзак в школу. Олег уже ушёл на работу – как обычно, рано, с коротким «До вечера, Лен». Она не решилась завести разговор вчера. Слишком боялась, что сорвётся, наговорит лишнего. Но сегодня… сегодня она не могла больше молчать.
– Мам, ты чего такая грустная? – Дима, в своей синей куртке и с растрёпанной чёлкой, смотрел на неё с тревогой.
– Всё нормально, солнышко, – Елена выдавила улыбку. – Просто не выспалась.
Дима пожал плечами и убежал в школу.
Весь день Лена обдумывала предстоящий разговор с мужем.
Олег вернулся домой ближе к восьми вечера. Елена услышала, как щёлкнул замок входной двери, и её сердце сжалось. Она сидела в гостиной, на коленях – всё те же документы. Дима уже спал, и в доме было тихо, только тикали настенные часы, словно отсчитывая секунды до неизбежного.
– Привет, – Олег бросил ключи на тумбочку в прихожей и улыбнулся своей привычной, чуть усталой улыбкой. – Что у нас на ужин?
Елена глубоко вдохнула. Пора.
– Олег, нам надо поговорить, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Он замер, заметив её тон. Улыбка медленно сползла с его лица.
– Что случилось, Лен? – он сел напротив, глядя на неё с тревогой.
Она молча подвинула к нему документы. (продолжение в статье)
Катя работала в круглосуточной аптеке. Утром после работы она поехала к бабушке. Дома её никто не ждёт. Муж Юрий ещё в больнице. В больницу он попал с двухсторонней пневмонией. Пневмонию, слава богу, вылечили и готовили к выписке, но у него случился приступ аппендицита. Вчера его прооперировали.
Бабушка обрадовалась внучке, — У меня сердце чувствовало, что ты заедешь ко мне. Я и блинчиков с утра пораньше испекла. Раздевайся, мой руки и к столу. -
Бабушка была единственным родным человеком, не считая мужа. Мамы не стало, когда Катя первый год училась в колледже.
Мама много лет боролась с онкологией. Отца своего девочка не знала. Она, по обрывкам разговоров взрослых, понимала, что у матери в молодости была большая и светлая любовь, которая закончилась её рождением.
Расспрашивать мать или бабушку Катя стеснялась. Честно сказать, она никогда не считала себя несчастной из-за его отсутствия.
Они хорошо и спокойно жили с мамой. Мама работала в школе, преподавала английский, занималась репетиторством. В материальном плане девочка никогда не чувствовала себя обделённой. Мама и бабушка любили её, ни в чём не отказывали.
Бабушка рано овдовела, замуж больше не вышла. Весь смысл её жизни заключался в дочери, а потом и во внучке.
Мама мечтала, что дочь станет врачом. Но все мечты перечеркнула болезнь. Она понимала, что у неё осталось мало времени, а одна бабушка не вытянет долгую учёбу внучки в медицинском, поэтому Катя поступила в фармацевтический колледж.
Внучка с аппетитом ела блинчики с малиновым вареньем.
А бабушка осматривала её сапоги, — Сапоги-то у тебя совсем разваливаются. Твой жмот не даёт денег на новые? -
— Я думаю, что дохожу ещё этот сезон. Скоро весна, можно будет в кроссовках ходить. Ты же знаешь, как Юра щепетильно относится к любым расходам. Я, конечно, очень экономно питаюсь, пока он в больнице, но много денег ушло на передачи ему: на фрукты, соки и другие вкусняшки. Лекарства пришлось кое-какие покупать. (продолжение в статье)
