Раннее утро в обычной российской квартире. Солнце только-только пробивалось сквозь грязноватое окно кухни, лениво освещая крошки на столе и засохшую лужицу от вчерашнего чая. Маша уже не спала. Давно. Она привыкла просыпаться раньше всех, ещё до того, как на улице начинался обычный городской гул.
Сегодня, как и всегда, её ждал привычный ритуал: наспех умыться, заплести небрежную косу, поставить чайник и, главное, тихонько проскользнуть мимо спящего мужа и сыновей.
Муж, Андрей, спал крепко, похрапывая. Его могучее тело занимало почти всю кровать, оставляя Маше лишь узенькую полоску. И так было всегда. Даже во сне он умудрялся занимать больше места, чем она. Маша взглянула на него. В мягком утреннем свете он выглядел совсем не таким, каким бывал по вечерам — ни раздражения, ни надменности, лишь умиротворенное лицо мужчины, крепко спящего после сытного ужина и, скорее всего, нескольких рюмок. Она тяжело вздохнула.
На кухне Маша первым делом проверила холодильник. Пусто. Ну, почти. На нижней полке тоскливо лежали три помятых картофелины, полпачки маргарина и кусочек засохшего сыра. Всё. Ещё вчера она видела, как Андрей доел остатки колбасы и с удовольствием запил её пивом. Маша чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Сыновья проснутся голодными, а завтрака нет. Опять.
Она поставила чайник и присела на старый, продавленный табурет. Ей было сорок два. Сорок два года, а она чувствовала себя на все шестьдесят. Морщинки у глаз стали глубже, на лбу пролегли заметные складки, а руки, когда-то нежные, теперь были шершавыми и потрескавшимися от постоянной работы. Она работала медсестрой в районной поликлинике. Зарплата была скромная, но стабильная. Андрей же… Андрей работал водителем. Ну, как работал. Сегодня работает, завтра не работает. Сегодня платят, завтра нет. И всегда, всегда ему нужны были деньги. На что? На гулянки. На «посиделки с мужиками». На бесконечные праздники, которые он устраивал без повода.
Маша помнила, как они поженились. Ей было двадцать, ему двадцать два. Он был весёлый, жизнерадостный, обещал золотые горы. И поначалу всё было хорошо. Родился первый сын, потом второй. Жили дружно, хоть и небогато. Но с годами Андрей стал меняться. Из весёлого рубахи-парня он превратился в человека, живущего от застолья до застолья. Он словно ждал какого-то повода, чтобы собрать друзей, накрыть стол, купить выпивку. И неважно, что денег в доме было в обрез. Неважно, что дети ходили в старой одежде, а Маша покупала себе новые туфли раз в три года. Главное — шумное застолье, смех, тосты и ощущение того, что он — король этого вечера.
«Ладно, — подумала Маша, поднимаясь. — Надо что-то придумать». Она достала из старой банки последние пятьсот рублей, отложенные на новую кастрюлю. Кастрюля подождёт. Дети — нет.
После завтрака, состоящего из чая с сухарями, Маша отправила сыновей в школу. По дороге на работу она зашла в магазин и купила самые дешёвые макароны, батон и сосиски. И ещё пакетик чая. На оставшиеся деньги.
На работе Маша словно забывала о домашних проблемах. Она любила свою работу, любила помогать людям. Пациенты ей доверяли, коллеги уважали. Но как только рабочий день заканчивался, наваливалась тяжесть. Андрей. Его бесконечные запросы, его равнодушие, его вечные праздники.
