Она посмотрела ему в глаза. В них металась растерянность маленького мальчика, который не может выбрать между двумя игрушками.
— Говорить больше не о чем, Андрей. Ты либо муж и отец, либо вечный мамин сынок. Середины здесь нет.
Три дня тянулись как три года. Марина жила у родителей, стараясь не показывать дочери своих переживаний. Соня скучала по папе, спрашивала, когда они поедут домой. Марина отвечала: скоро.
На исходе третьего дня раздался звонок. Андрей говорил тихо, устало.
— Мама уехала. Приезжайте домой.
Марина вернулась. Квартира выглядела опустошённой, словно после урагана. Андрей сидел на диване, обхватив голову руками.
— Она сказала, что я предатель. Что отрёкся от родной матери ради… — он не договорил.
— Ради семьи, — закончила Марина.
Она села рядом. Между ними всё ещё была пропасть, но появился шаткий мостик надежды.
— Марина, прости. Я был слепой. Мама всегда умела… манипулировать. Я просто не хотел это видеть.
— Я не прошу тебя отказаться от мамы, — сказала Марина мягко. — Но наш дом — это наша территория. Здесь правила устанавливаем мы, а не свекровь.
Прошёл месяц. Галина Петровна не звонила, демонстративно обижаясь. Андрей переживал, но держался. Они потихоньку восстанавливали свою жизнь, учились снова быть семьей без постороннего контроля.
А потом свекровь позвонила. Не Андрею — Марине.
— Мариночка, — голос был неожиданно тихим. — Можно мне приехать повидаться с внучкой?
— Конечно, Галина Петровна. Приезжайте в гости. В воскресенье, к обеду.
— В гости… — повторила свекровь и, помолчав, добавила: — Хорошо. В гости.
Она приехала с пирогом и подарком для Сони. Была сдержанна, даже вежлива. За обедом не сделала ни одного замечания. Когда собралась уходить, неожиданно сказала:
— Знаешь, Марина, моя свекровь тоже со мной не церемонилась. Я тогда поклялась, что буду другой. Но… видимо, яблоко от яблони.
Марина молчала. Что тут скажешь?
— Береги Андрюшу, — добавила Галина Петровна уже у двери. — Он хороший мальчик, просто… избалованный. Моя вина.
После её ухода Марина долго стояла у окна, глядя, как свекровь садится в такси. Война закончилась. Не полной победой, скорее перемирием. Но и это было немало.
Андрей обнял её сзади.
— Спасибо, — сказал он просто.
— За то, что борешься. За нас.
Марина улыбнулась. Да, она боролась. И будет бороться дальше. За свою семью, за свой дом, за право жить своей жизнью. Потому что если невестка не защитит свои границы от свекрови, то кто защитит?
Вечером, укладывая Соню спать, Марина думала о том, что каждая семья — это отдельное государство со своими законами и границами. И охранять эти границы — задача непростая, особенно когда приходится защищаться от самых близких. Но это необходимо. Иначе твоя жизнь превратится в филиал чужой жизни, где ты всегда будешь на вторых ролях.
— Мамочка, а почему баба Галя больше у нас не живёт? — сонно спросила Соня.
— Потому что у неё есть свой дом, солнышко. А у нас — свой. Так правильно.
— А она будет к нам приходить?
— Это хорошо, — зевнула девочка. — А то когда она жила, ты всё время грустная была.
Дети замечают больше, чем мы думаем. Марина поцеловала дочку в макушку и вышла из комнаты. В гостиной Андрей раскладывал документы на столе — те самые, которые свекровь перебирала месяц назад.
— Что делаешь? — спросила Марина.
— Разбираю. Мама права была в одном — бардак тут у нас. Давай заведём папки, всё по порядку разложим.
Марина села рядом. Они вместе сортировали бумаги, планировали, обсуждали. Как настоящая семья. Без надзора свекрови.
