-Вставать что ли? И чем заняться? — Ольга Семеновна натянула одеяло на глаза, создав видимость ночи. Но сладкий сон улетел, а вместо него в голову поползли невеселые мысли.
Сегодня у неё юбилей. Семьдесят. Вроде бы нужно собрать народ, отпраздновать эту дату, как следует. А собирать-то и некого.
Вот это дожила! Кажется совсем недавно жизнь бурлила.
И уж что-то, а одинокой Ольга не была никогда.
Наоборот, были такие моменты, когда хотелось оказаться на необитаемом острове в полной тишине и одиночестве… без коллег, без соседей и многочисленных приятельниц, без детей и их друзей и даже без любимого мужа Миши.
И вот теперь эта мечта реализовалась.
Коллеги само-собой после её выхода на пенсию остались где-то там…далеко.
Сначала перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками, но теперь звонки сошли на нет, да и коллектив почти весь сменился — молодежь там — все чужие, незнакомые — никому Ольга Семеновна не интересна.
Приятельницы и подруги тоже куда-то испарились.
Кто-то к детям уехал, кто-то умер, а с кем-то Ольге стало не интересно общаться.
Изо дня в день слушать их разговоры про болезни, высокие цены и маленькие пенсии не хотелось.
А иных тем они не поднимали. И Ольга Семеновна потихоньку вычеркнула этих подруг из своей жизни, назвав их старухами, а отношения с ними изжившими себя.
Дети? А как же — есть у неё дети — взрослые сыновья — Степан и Семён.
Один, старший Степан живет на самом дальнем Востоке и в море ходит вроде, как каким-то начальником на корабле.
Второй, Семён, и вовсе познакомился в спортивном лагере с француженкой и укатил к ней — теперь там лягушек «лопает» вместе со своей миниатюрной женой и двумя маленькими детками, которых Ольга видела только в телефонеи даже поговорить с ними не может — лопочут они на своем, французском.
Старший сын, правда, звал Ольгу к себе, мол переезжай, пока еще в силе.
Но Ольга отказалась — ещё не хватало на чужбину уезжать, когда здесь каждый кустик и бугорок родной.
А вот теперь и звать сын перестал и звонит раз в полгода — а так все открытками отделывается.
Ольга и не в обиде — живут сыновья своей жизнью, счастливы, ну и ладно. Лишь бы были здоровы и они, и внуки. А уж тем более, она и не ждёт и не требует, чтобы дети к ней приезжали — не близкий свет. Да и деньжищ сколько нужно за дорогу вывалить!
Хотя по сыновьям скучает и очень уж хочется увидеть их хотя бы разочек перед смертью.
— Перед смертью? -вдруг спохватилась женщина. — О чём это я? Ведь мне всего.. Ох, да… Сегодня мне уже семьдесят. Мишка-то мой вон, в шестьдесят ушел, лежит себе спокойно, ни о чем не думает десять лет… Оставил меня одну… Не с кем даже словом перемолвиться…не то что юбилей справить.
Вздохнув, Ольга опустила ноги , высунув их в когда-то пушистые, а теперь выношенные тапочки.
Нужно бы заменить их , да а на кой? Никто ведь не увидит и не осудит.
-То ли в честь праздника тортик соорудить? Где-то у неё еще с советских времен рецепты записаны… Но лень…
Да и для кого? Соседи молодые…
Пробегают мимо неё, на ходу кивнув головой — ну не будешь же их звать.
А разнести по квартирам, да угостить, что ли? Так нельзя — разносят только на помин умерших, а она-то пока живая… — Во, блин, дожилась, — горько усмехнулась Ольга Семеновна и подошла к фотографии в рамочке. — Эх, Миша, Миша… Знал бы ты как мне тебя не хватает. Сейчас бы шашлычков замариновали, да на озеро отправились…Ты бы рыбачил… А я бы круги по лесочку нарезала — грибы искала. А вечером бы шашлыки жарили, да песни пели… А что сейчас? Как жить-то старой и никому не нужной? Ну чего молчишь-то?
