— Ворует? – уточнил Стас.
Яна невинно пожала плечами. Мол, не знаю ничего, и не спрашивай.
Она пробыла у отца все выходные. В зал с ним не ходила – Яну тоже не слишком тянуло в спорт. А дома они играли в настольные игры, потом выбрались в кино и магазины, и в кафе зашли. Стас был задумчив, но Яна не обиделась. Зато папа купил ей кроссовки, которые мама наотрез отказалась покупать. Дорого.
— Ты чем-то увлекаешься? – спросил Стас у дочери.
— Пап, я читаю много. Может, я писателем стану?
— Писатели начинают с дневников. – предположил Стас.
— А кто тебе сказал, что у меня его нет? – хитро улыбнулась Яна.
У Стаса не шёл из головы Сережка Воробьёв. Невысокий, но сильный. Темноволосый и темноглазый, как цыганенок. Мальчик, которого из всех потерь больше всего огорчил оторванный карман. Пацан здраво рассуждает: синяк и губа заживут, а вот куртку новую ему кто купит? Родители-алкаши?
Стас отвез Яну домой довольную.
— Слушай, я всё-таки хочу позвать твоего Сережку на тренировку.
— Пап, а кто за него платить-то будет?
— Я его так возьму. Что-то же я решаю! Мальчик умеет драться, пусть делает это в мирных целях.
— Давай, я приеду завтра за тобой в школу. Приведи мне его.
— Что тебе в нем так понравилось?
— Дух. – коротко ответил Стас.
— Да, но… пап, если не выгорит – не огорчайся!
Яна привела мальчика после школы к машине отца.
— Ну, вот он, твой герой. Говори, что хотел.
Она ещё и за локоть придерживала Сергея, а он не возражал. Ну, хоть с девочками вежливый.
— Сергей, я хочу позвать тебя на тренировку. На бокс. Ты неплохо дерешься. Данные есть, а стало быть, и перспективы.
Пацан вздохнул и сказал:
— Ян… ты прости… можно нам наедине.
Девочка кивнула. Попрощалась с папой и ушла.
— Нет у меня перспектив. Я свою дорожку в жизни наперед знаю. – давно Стас не слышал этой приблатненной удали. – Я уже и вод.ку пробовал, и дурь. Ничего не выйдет, Станислав Валерьевич, забейте.
— Я всё-таки настаиваю. – сказал Стас. – Почувствуешь разницу. Что жизнь может пойти по-другому.
Внутренне он содрогнулся, чего уж тут врать. И вспомнил отчет о вскрытии его сына после ДТП. Там в крови тоже было всего понемногу. Так ли уж был виноват Стас? Не машина убила Митьку, а образ жизни. Желание кайфовать.
Нет, виноват. Конечно, виноват! Ведь он его таким воспитал. Ничего не требовал. Только баловал.
— Ладно. – вдруг сказал Сергей. – Я приду. А платить-то кто будет?
— Вырастешь спортсменом – сочтемся. – коротко ответил Стас.
— У меня и формы нет…
А дальше начались качели, которые продлились без малого два года. Когда качели взлетали вверх, Сергей упорно посещал тренировки каждый день, старался, делал успехи. Потом качели летели вниз, а Серёжка пропадал. Исчезал. Он уставал дома смотреть на всё, что там творится, и срывался сам – пил с такими же неблагополучными детишками дешевое пиво, употреблял запрещённые вещества. Выпадал их нормальной жизни на пару дней.
Иногда Стасу удавалось его поймать до того, как всё случалось. Он видел, что Серега стал мрачным и злым, и уже не тренируется, а словно убивает врага. Невидимого, который засел в груше, или в сопернике. Тогда Стас ехал к школе, и ловил Сергея до того, как он навредит себе.
— Чего вы возитесь со мной? – пацан кусал губы и был готов плакать. – Ну не могу я сейчас тренироваться! Херово мне! Надо перезагрузиться.
— В зале перезагрузишься. – строго говорил Стас, и вез его на тренировку.
Но чаще не успевал поймать, и Сергей падал. Он был ещё слишком молод, чтобы упасть низко. Он вставал. Каялся. Тренировался, как сумасшедший, но в целом такие загулы сказывались на качестве спортивных достижений.
