— Завтра приедет нотариус, и ты подпишешь дарственную на мою маму, — эти слова Антон произнёс так буднично, словно речь шла о покупке хлеба к ужину. Елена застыла с чашкой кофе на полпути ко рту, её рука повисла в воздухе, а в глазах отразилось полное непонимание происходящего.
Утро началось как обычно. Солнечные лучи пробивались сквозь тюль на кухне их двухкомнатной квартиры в новостройке на окраине города. Квартиры, которую они купили три года назад на деньги, полученные Еленой в наследство от бабушки. Той самой бабушки, которая вырастила её после смерти родителей, отдала последнее на её образование и оставила единственное, что у неё было — старенькую трёхкомнатную квартиру в центре города.
Елена медленно поставила чашку на стол. Кофе расплескался, оставляя коричневые капли на белой скатерти, но она не заметила этого. Её взгляд был прикован к лицу мужа, который спокойно намазывал масло на хлеб, не поднимая глаз.
— Что ты сказал? — её голос прозвучал тихо, почти шёпотом.
Антон наконец поднял взгляд. В его глазах читалось раздражение от того, что приходится объяснять очевидные вещи.
— Я говорю, что мама переезжает к нам жить. Совсем. Ей тяжело одной в той развалюхе за городом. Здоровье уже не то, давление скачет. А тут и магазины рядом, и поликлиника. Логично же. Но она говорит, что неудобно ей жить в квартире на твоё имя. Типа, в гостях. Поэтому мы оформим дарственную, и квартира будет на троих — на меня, тебя и маму. Всё честно, по-семейному.
Елена почувствовала, как комната начинает плыть перед глазами. Она вцепилась в край стола, пытаясь сохранить равновесие. Эта квартира была не просто недвижимостью. Это была память о бабушке, её последний подарок, её благословение на новую жизнь. И теперь Антон, не спросив, не обсудив, просто поставил её перед фактом.
— Ты с ума сошёл? — наконец выдавила она. — Это моя квартира! Купленная на мои деньги от продажи бабушкиного наследства!
— Наша квартира, — поправил её Антон, и в его голосе появились стальные нотки. — Мы женаты четыре года, Лена. Всё, что у нас есть — общее. Или ты забыла, что я все эти годы делал ремонт, платил коммуналку, покупал мебель? Твоя бабушка оставила тебе старую квартиру, а эту мы создавали вместе.
Это была ложь, обёрнутая в красивую упаковку правды. Да, он действительно участвовал в ремонте — красил стены и собирал мебель из IKEA. Да, он платил коммуналку — из их общего бюджета, в который она вкладывала две трети. Но квартира была куплена исключительно на её деньги, и оформлена она была только на неё.
— Антон, это невозможно. Я не буду подписывать никакую дарственную. Твоя мама прекрасно может приехать в гости, погостить неделю-другую. Но жить постоянно… И уж тем более становиться совладелицей… — А что, моя мать тебе не нравится? — голос Антона стал ледяным. — Женщина всю жизнь работала, меня одна вырастила после того, как отец ушёл. И теперь, на старости лет, родной сын не может её приютить?
Елена знала Валентину Павловну достаточно хорошо. Энергичная шестидесятипятилетняя женщина с железной хваткой и привычкой контролировать всё и всех вокруг. Каждый её визит превращался в испытание. Она переставляла вещи по своему усмотрению, критиковала готовку Елены, давала непрошеные советы и постоянно напоминала, какой замечательный сын она вырастила и как Елене повезло выйти за него замуж.
— Дело не в том, нравится она мне или нет. Дело в том, что ты принял решение, касающееся нашей жизни, нашего дома, не посоветовавшись со мной. И теперь требуешь, чтобы я отдала часть своей собственности человеку, который…
— Который что? — Антон встал из-за стола, нависая над ней. — Договаривай! Который тебя вырастил? А, нет, это твоя бабушка. Который тебе помог в трудную минуту? Тоже нет. Зато когда у тебя был грипп в прошлом году, кто две недели за тобой ухаживал? Моя мать! Приезжала каждый день, готовила, убирала, пока ты лежала пластом!
