— Я больше не могу молчать, Максим! Твоя мать только что заявила, что переезжает к нам жить! — Алина ворвалась в кабинет мужа, её глаза горели от возмущения.
Максим медленно поднял взгляд от документов, которые изучал последние два часа. По его лицу было видно, что новость не стала для него сюрпризом.
— Она позвонила мне час назад, — тихо произнёс он, откладывая ручку. — Сказала, что продаёт квартиру и хочет жить с нами.
Алина опустилась на стул напротив мужа, её руки дрожали от напряжения.
— И ты согласился? Просто так? Даже не посоветовавшись со мной?
— Я не согласился, — Максим потёр переносицу. — Но и отказать не смог. Она же моя мать, Алина. Ей семьдесят лет, она одна…
— Одна? — Алина встала и начала ходить по комнате. — У твоей матери есть подруги, соседи, целый клуб по интересам! Она активнее многих молодых! И квартира у неё прекрасная, в центре города!
— Но она хочет быть ближе к семье…
— К тебе! Она хочет быть ближе к тебе! И контролировать каждый наш шаг, как делала это все семь лет нашего брака!
Максим встал из-за стола и подошёл к окну. За стеклом начинался весенний вечер, город готовился к ночи.
— Помнишь нашу свадьбу? — неожиданно спросил он.
Алина остановилась, удивлённая сменой темы.
— Конечно, помню. Твоя мать весь вечер рассказывала гостям, что я недостаточно хороша для её сына.
— Она просто волновалась…
— Волновалась? Максим, она прямо сказала твоей тёте, что даёт нашему браку максимум два года!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Алина подошла к мужу и взяла его за руку.
— Послушай, я понимаю, что Валентина Петровна — твоя мать. Я никогда не пыталась встать между вами. Но жить под одной крышей… Это будет катастрофа!
— Может, всё не так плохо? — неуверенно предположил Максим. — Дом большой, места всем хватит…
— Дело не в месте! — Алина отпустила его руку. — Дело в том, что она не уважает меня! Никогда не уважала! Для неё я всегда была и остаюсь той девчонкой, которая увела её драгоценного сына!
Телефон Максима зазвонил. На экране высветилось «Мама».
— Ответь, — устало сказала Алина. — Она не успокоится, пока не поговорит с тобой.
Максим включил громкую связь.
— Максимчик, ты поговорил с Алиной? — голос Валентины Петровны звучал требовательно. — Что она сказала?
— Что тут обсуждать? Я уже договорилась с риелтором! Завтра приедут фотографировать квартиру! К концу месяца продам и переезжаю к вам!
Алина молча вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Максим проводил её взглядом.
— Мам, может, не стоит так торопиться? — осторожно начал он.
— Торопиться? Мне семьдесят лет, Максим! Сколько мне ещё осталось? Хочу провести это время с семьёй!
— Но твоя квартира… Это же твоя крепость, твоё личное пространство…
— Личное пространство мне больше не нужно! Мне нужна забота сына и внуки, которых вы мне до сих пор не подарили!
Максим вздрогнул. Тема детей была болезненной — они с Алиной пытались уже три года, но пока безрезультатно.
— Мам, мы же просили не поднимать эту тему…
— А я считаю, что пора! Может, Алина просто не хочет детей? Карьера для неё важнее?
— Мама, хватит! — резко оборвал её Максим. — Это наше с Алиной дело!
— Ваше? Это и моё дело тоже! Я хочу внуков! И имею право знать, почему их до сих пор нет!
Максим отключил телефон, не попрощавшись. В груди нарастало раздражение, смешанное с чувством вины.
Он нашёл Алину на кухне. Она механически резала овощи для салата, её движения были резкими, почти агрессивными.
— Она опять про детей? — спросила Алина, не оборачиваясь.
— Потому что это её любимая тема последние два года. Каждый разговор сводится к тому, что я карьеристка, которая не хочет рожать.
Максим обнял жену сзади, уткнувшись лицом в её волосы.
— Не обращай внимания. Она не знает…
— А если узнает? — Алина повернулась к нему. — Если узнает про наши попытки, про врачей? Будет обвинять меня в том, что я бесплодна?
— Нет, Максим, давай начистоту! Твоя мать считает меня недостойной тебя! И если она переедет к нам, моя жизнь превратится в ад! На следующее утро Алина проснулась от звука голосов внизу. Спустившись на кухню, она застала там Валентину Петровну, которая командовала Максимом, переставляя посуду в шкафах.
— Доброе утро, — холодно поздоровалась Алина.
