— Да тут арматуру сливную поправить нужно. Пять минут, — крякнул Слава, настраивая туалет.
— Оставь, я давно привыкла, меня даже успокаивает этот звук — словно водопадик шумит, — пыталась отговорить его сгорающая от нетерпения Лиля.
— Да не, — прокряхтел Слава, — тут делов на пять минут, я сейчас. У меня на это пунктик.
— Ну хорошо, я тебя жду, всё готово, — мурлыкнула Лиля и упорхнула.
Закончив с унитазом, Слава подошёл к раковине и, открыв холодную воду, вскрикнул.
— А чего у тебя там, где написано «колд», горячая течет? — крикнул он.
— А там перепутано что-то, привыкнешь, — послышалось из кухни.
Привыкать Слава не собирался, все эти игры с разумом давались ему тяжко. Где написано «горячо», должно быть горячо и наоборот.
Он сбегал на кухню, выхватил из рук удивленной Лили нож, чтобы поддеть заглушки на барашках смесителя и поменять их местами, поскольку поменять местами трубы не представлялось возможным. А пока возился, внимание его привлекла штора.
«Олеське бы понравилась: плотная, однотонная, не то что я купил — с попугаями», — задумался Слава, разглядывая занавеску.
— Чего так долго? — слегка обиженно спросила хозяйка, зайдя в ванную уже в домашнем платье.
Слава тут же забыл о шторе и понес нож с обломанным кончиком на кухню, где уже ждал романтический обед.
— Это что? — спросил Слава, недоверчиво глядя на морепродукты. — Ракушки, что ли?
— Мидии, — улыбнулась Лиля.
— Кушать, конечно. С белым вином очень вкусно.
— Мы такие в детстве на дальность в озеро метали, а их, оказывается, есть надо было. Как много я упустил, — почесал он затылок.
— Тебе на гарнир булгур или нут? — спросила она, гремя посудой.
— А макароны есть? С котлетой? Ну или с гуляшом? Есть хочу — умираю…
— Ну какие макароны с котлетой, — захихикала она, — тяжело же потом будет. Вот, кушай горох, я сама проращивала, а вот салатик с рукколой, очень вкусно и полезно, — показывала она на яства.
Первым делом Слава притронулся к сырной нарезке, приготовленной к вину, и почти сразу всю её съел.
— Фу, испортился, — схватил он дорблю и понес к мусорному ведру.
— Да нет же, это сыр такой, с плесенью, — Лиля выхватила тарелку и посмотрела на Славу, как на неандертальца.
«Сыр с плесенью, горох, руккола, ракушки», — стрелял он голодными глазами по столу.
Слава знал, что никотин притупляет голод, и собирался воспользоваться этой хитростью.
— Пойду покурю, — кисло улыбнулся он.
Выйдя на балкон и достав сигареты, Слава закурил.
«Эх, хорошо, свобода, — радовался он, делая затяжку. — Дома бы мне за такое влетело, а тут…»
