Родители, как обычно летом, обосновались на даче, так что разбираться с нежданными гостями мне предстояло в одиночку.
Троицу посетителей возглавляла полная женщина в тесном платье с тёмными полукругами в области подмышек.
— Женька, никак тётку родную не признала? Нюра я! Раньше-то мы почти каждый день виделись, только после переезда… — она презрительно махнула рукой. — Понесло же твоих родителей в большой город. Здесь ведь одни психи. Минуту назад старуха пристала, Степана какого-то ищет… Но да сейчас как раз очень удачно получилось. Юленька поступать собралась в этот ваш… да ты знаешь! Что всё смотришь как не родная? Ну, дядю Серёжу помнишь хоть? А Юленьку? Вы на свадьбе Никитиных так славно играли вместе!
От избытка информации у меня закружилась голова, но ситуация хоть немного прояснилась. Тётю Нюру — тоже мне родная, седьмая вода на киселе! — я помнила очень смутно, но был кто-то такой в нашей жизни до переезда лет пятнадцать назад. Невзрачный мужичок в клетчатой рубашке, топтавшийся за спинами женщин, был, очевидно, упомянутым дядей Серёжей, но я не узнавала его в упор. А вот при виде полной девушки с веснушками на щеках и носу что-то начало вспоминаться, но сама бы в жизни не узнала подругу детских игр. Что тут сказать?
— Ну, проходите… — отступила я в сторону, пропуская гостей и повторила для замешкавшегося мужичка:
— Проходите, проходите.
Кузина и тётка внесли в квартиру, каждая за одну ручку, огромную клетчатую сумку.
— Кухня где? — требовательно спросила Нюра, и объявила:
— Сейчас гостинцы распакуем. Да входную дверь скорее закрой, гарью в подъезде воняет.
— У Третейкиных двумя этажами выше в кухне пожар был, — пробормотала я и вздохнула. Сейчас придётся изображать радость и благодарность за привезённые тёткой мишуру и соленья-варенья, а потом ещё неизвестно сколько строить из себя радушную хозяйку. Начала прикидывать, удобно ли позвонить соседке родителей по даче — своего телефона у них там не было, а сотовый не ловил — попросить маму приехать, но быстро передумала. Папа один на даче не останется, вернутся, займут спальню, и кого-то из гостей придётся подселить в мою комнату. Не нужно мне такого счастья, спасибо, разберусь сама.
Задумалась, как поделикатней выведать, надолго ли семейство планирует задержаться, когда заметила, что дядя Серёжа всё ещё мнётся в прихожей.
— Да вы не стесняйтесь, проходите, — и, так как вид мужичка показался мне усталым, добавила, — прилягте, если хотите, на диване в гостиной. Потом я в спальне постелю.
Дядя Серёжа пробормотал что-то неразборчивое, но, похоже, доброжелательное и медленно пошаркал в гостиную.
— Женька, где пропадаешь? — раздался из кухни требовательный голос. Что-то шуршало, звякало, и я, покорившись судьбе, изобразила приветливую улыбку и пошла к тётке и кузине.
