Малыш наконец-то уснул. Вера осторожно поправила одеяльце, боясь разбудить сына. Пять дней… пять дней она металась между радостью материнства и каким-то смутным беспокойством. Роды оказались тяжелее, чем она представляла. Врачи говорили о возможных осложнениях, но, слава богу, обошлось.
Телефон завибрировал на тумбочке. Артём. Лицо мужа появилось на экране — усталое, виноватое.
— Верочка, прости меня, — начал он, даже не поздоровавшись. — Знаю, что должен был быть рядом, но…
— Но рейс в Сочи важнее жены с новорожденным? — перебила она, стараясь не повышать голос.
— Не говори так. Ты же знаешь, мне нужно отработать. Ипотека, кредиты… А теперь ещё и малыш. — Артём провёл рукой по лицу. — Слушай, я уже договорился с мамой. Она поможет тебе первое время.
Веру словно холодной водой окатили. Галина Львовна… Свекровь всегда находила повод критиковать её выбор: то суп не так варит, то цветы не те покупает для дома. А теперь, когда Вера чувствует себя растерянной и слабой…
— Артём, я не хочу, чтобы твоя мать…
— Вера, будь разумной, — голос мужа стал твёрже. — Ты же сама говорила, что боишься остаться одна с ребёнком. Мама опытная, она поможет. И вообще, я уже дал ей ключи.
— Ты что сделал? — Вера почувствовала, как сердце ухнуло вниз.
— Дал ключи от квартиры. Она подготовит всё к вашему приезду. Приберётся, купит продукты. Вера, пойми, у меня нет другого выхода. Этот рейс принесёт хорошие деньги.
Малыш зашевелился во сне, и Вера инстинктивно прижала его к себе. Она чувствовала себя загнанной в угол. С одной стороны — страх остаться один на один с беспомощным младенцем, с другой — предчувствие, что согласие на помощь свекрови обернётся чем-то неприятным.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Но только на пару дней. Пока ты не вернёшься.
— Конечно, милая. Всего пару дней. Мама поможет, и всё будет хорошо.
После того как связь прервалась, Вера долго смотрела в потолок. Почему у неё такое ощущение, что она только что совершила ошибку? Малыш тихо сопел у неё на груди, такой маленький и беззащитный. Неужели она плохая мать, если боится остаться с ним наедине?
За окном шумел ночной город, и где-то там, в их новой квартире, которую они с Артёмом так старательно обустраивали, уже хозяйничала Галина Львовна. Вера закрыла глаза и попыталась убедить себя, что всё будет хорошо. Всего пару дней. Что может случиться за пару дней?
Прошла неделя с выписки. Вера постепенно привыкала к новому ритму жизни — кормления каждые три часа, бессонные ночи, постоянная тревога за малыша. Галина Львовна действительно помогала: готовила, убиралась, давала советы по уходу за ребёнком. Но что-то в её поведении настораживало.
Свекровь словно растворилась в их квартире. Переставила мебель в гостиной, заменила занавески на кухне, перевесила картины. Когда Вера робко заметила, что ей нравилось, как было раньше, Галина Львовна лишь махнула рукой:
— Дорогая, у тебя теперь ребёнок. Нужно думать о практичности, а не о красоте.
Телефон зазвонил, когда Вера кормила сына. На экране высветилось имя соседки тёти Зины.
— Верочка, милая, а что это у вас на лестничной площадке старый комод стоит? — голос пожилой женщины звучал озабоченно. — Я сначала подумала, может, кто-то новый въехал, но комод-то ваш, я помню, как вы его заносили.
Вера почувствовала, как что-то сжимается в груди.
— Тётя Зина, а можете фотографию прислать?
Через минуту на телефон пришло сообщение с фото. Вера узнала комод — тот самый, антикварный, который достался ей от бабушки. Она его обожала, он стоял в спальне и хранил семейные фотографии.
Не дожидаясь, пока малыш закончит есть, Вера осторожно переложила его в кроватку и пошла искать свекровь. Галина Львовна хлопотала на кухне, что-то варила в большой кастрюле.
— Галина Львовна, а почему бабушкин комод на лестнице? — постаралась спросить как можно спокойнее.
Свекровь даже не обернулась.
— А, эта старая рухлядь? Верочка, ну что ты цепляешься за хлам. В спальне теперь должен стоять столик для пеленания, а не музейные экспонаты. Я уже договорилась, чтобы его вывезли.
— Но это же память о моей бабушке! — голос Веры дрогнул.
— Дорогая, — Галина Львовна наконец повернулась к ней, — теперь у тебя другие приоритеты. Ребёнок важнее старой мебели. Ты же хочешь, чтобы малышу было удобно?
