Декабрь в городе всегда наступал как-то внезапно и беспардонно. На улице отблески предновогодних гирлянд отчаянно старались украсить обшарпанные фасады домов, но даже они меркли на фоне хмурого, почти серого снега. Сугробы цеплялись за асфальт, как бедные родственники за краешек стола, а деревья, изодранные ветрами, торчали угрюмыми силуэтами на фоне мрачного неба.
После того как было принято решение, что Новый год родственники Артура будут отмечать в его доме, началось бурное обсуждение. Новогодняя суета постепенно перетекла в эмоциональный монолог свекрови.
— Слушай, ну это всё на тебя, Риточка, — Галина взмахнула рукой так, будто собиралась повелевать стихиями. — Мы уже обсудили с отцом и детьми. Ты же женщина в доме, вот и займись.
— А ничего, что у этой женщины работа, муж, который, кажется, вырос в теплице? — Маргарита замерла, чтобы не ляпнуть что-то оскорбительное.
Артур, её благоверный, сидел рядом и, как всегда, занимался искусством невмешательства. Стул под ним слегка покачался, словно и он пытался уклониться от этой битвы.
— Ну, мир на женских плечах всегда держался, — встряла Вероника, золовка с голосом, напоминающим приглушённую циркулярную пилу. — Ты же у нас хозяйственная.
— Какая ещё хозяйственная? Это кто придумал? Вы вообще слушаете себя? Подарки всем. А деньги, интересно, мне из воздуха добывать? — Маргарита старалась говорить спокойно, но голос её предательски дрожал.
— Никто не запрещает тебе вложить немного творчества, — перебил Егор, деверь, поправляя на себе бешено мохнатый свитер, от которого уже чесались глаза. — Взять что-нибудь символическое. А ты что, не хочешь всей душой порадовать нас?
Ее муж, единственный человек, от которого Маргарите хотелось получить поддержку, до сих пор томился молчанием за столом.
— Артур, — голос сорвался, когда она, наконец, обратилась к нему напрямую, — ну хоть ты скажи.
Муж изобразил нечто похожее на сожаление или растерянность, но открыть рот так и не решился.
— Ой, не надо его втягивать, — цокнула свекровь. — Мужчина в подарок у нас — защитник и добытчик. А все остальное женская ответственность. Вот, своей матери ты подарила колье, а о нас как будто думать не хочешь.
— Вы что, хотите, чтобы я продала почку, чтобы всех порадовать? Или мне идти с чашкой на паперть?
Внутри, на ухни с облупившимися краями линолеума, шла война. Точнее, не совсем война — скорее, семейная «игра в одни ворота».
— Всё. Порешили, Марго. Ты закупаешь подарки, — свекровь Галина Фёдоровна, из тех женщин, которые были бы идеальны для роли начальницы с суровым голосом, громыхала кастрюлями, будто дирижируя оркестром.
— Одна? — спросила Маргарита ровным голосом, но в нём уже чувствовалась сталь.
— А кто, если не ты? — свекровь взглянула с таким видом, будто вопрос был об эволюции человека, а не о новогодних заботах. — Ты ж, хозяйка дома, ты молодей — у тебя в руках всё горит!
— Конечно, горит, — пробормотала девушка, но громко добавила: — А муж?
На секунду на кухне стало так тихо, что стало слышно как в кастрюле кипит суп. Артур, её благоверный, сидящий за углом с видом испуганного ёжика, поднял глаза, но тут же уткнулся в телефон, будто там был ответ на прозвучавший вопрос.
— Муж! — Голос свекрови взлетел вверх на две тональности. — Он обаятельный, сильный, наш добытчик! Ему нечего размениваться!
— Вот вы сейчас себя слышали? — Маргарита отвела взгляд от мужа и снова уставилась на кружку с чаем.
— Не понимаешь, — вмешалась золовка Вероника, с идеально тонкими бровями, которые хищно взлетели вверх. — Это же традиция! Мы за семейные праздники, за атмосферу, а ты всё деньги-деньги…
Вероника потирала тонкие пальчики, мечтательно задумавшись о, очевидно, дорогом подарке, который мог бы её ожидать.
Маргарите стоило невероятных усилий не выбежать из кухни.
— Традиция, говоришь? Тогда традиционно деньги на стол.
Ещё пара минут вынужденной дискуссии — и её затянули в эту унылую кабалу с новогодними подарками.
📖 Также читайте: — Вань, это чё вообще было? — со злостью в голосе спросила Олеся и посмотрела на нежданную гостью с оравой детей
Спустя несколько дней.
— Да это же просто смешно, Марго! Ты каждый год выкручиваешься, а Вероника потом ещё пшикает, что ей мало, — голос подруги Стелы звонкий, как ложка, упавшая на плитку. Она сидела в углу кухни, сцепив руки под подбородком, и раздражённо тёрла пяткой о ножку табуретки. — А этот твой Артур?! Он из шкафа-то выходит только, когда жрать подано!
— Ну хватит, — Маргарита напустила на лицо повадку дипломата: спокойно, холодно, ни единым мускулом. — Влезать в их семейные дела ты любишь, как бабушка в фондовые рынки. Да и не всё так… плохо.
— Ой, конечно, — тяжко вздохнула она. — Такие «семейные дела» — сдать жену в добровольное рабство перед праздником? Праздником твоим, между прочим.
Обстановка в кухне держала их в заложниках, будто адвокатов в комнате для переговоров. Ничего особенного: узкий стол, плитка, накрытая странной жёлтой тряпкой, парочка расшатанной мебели. Всё умудрялось выглядеть одновременно грустно и ощутимо родным. Но сейчас эта кухня казалась Маргарите не убежищем от ежедневной рутины, а чем-то вроде камеры следственного изолятора: всё знают, что ты виновата, но хоть до допроса кофе выпьешь.
— Просто есть вещи, которые надо… ну, как бы… делать, чтобы угождать. Молча, — добавила Маргарита. — Орден в пятёрочке за это не дают, но… ты же понимаешь.
— Вот-вот. Молча, конечно. Зато потом Галина Фёдоровна искушённо отковыряет душу, — Стела театрально взмахнула рукой. — «Ой, а мы-то думали, вы нам… Нам-то хотя бы больше можно было, чем полотенце, кстати, почему не китайский чайник?»
Маргарита невольно улыбнулась.
Резкое открывание двери выдало воздушное появление второй подруги Ульяны. Её быстрые глаза тут же оценили обстановку; она швырнула свой шарф куда-то в сторону, как будто тот сам найдёт себе место, и заговорила:
— Кто! Куда! Зачем опять Марго обижают?
— Сама позови Артура, он лучше расскажет. Хотя он, кажется, меня и не замечает, — устало Марго подсунула чашку кофе подруге.
— Артур? Да что тут объяснять, — Стела подцепила вилкой кусок холодного пирога и тоном вселенской справедливости продолжила: — Сидит мужик как барон. Молчит. А его мать на твоих нервах брынчит. И золовка с той же трещоткой: мол, что на Новый год мне дарить будут? Им бы шоу устроить, а не праздник.
