— Ладно, я поехала, — Галина Петровна направилась к выходу. — У меня ещё дела. Вот, кстати, — она остановилась в дверях, — квартирка-то хорошая. Двухкомнатная. Если что, вам с Димой можно будет туда переехать. А эту вашу однушку сдавать. Или продать. Я бы на вашем месте продала. Цены сейчас хорошие.
Марина резко обернулась.
— Это наша квартира. Мы её покупали вместе. На наши деньги.
— Ой, не кипятись! — свекровь махнула рукой. — Я же как лучше хочу! Вам там просторнее будет. И район получше. А то вы тут на отшибе…
Она ушла, оставив за собой шлейф парфюма и ощущение надвигающейся грозы. Марина стояла посреди кухни, глядя на папку с документами, которая осталась лежать на столе как неразорвавшаяся бомба.
Дима вернулся только к вечеру. Весёлый, пахнущий дымом от костра и немного выпивший. Он обнял Марину в прихожей, чмокнул в щёку и сразу направился в душ.
— Мам приезжала? — крикнул он из ванной. — Видел её машину во дворе, когда подъезжали!
Марина прислонилась к дверному косяку.
— Да. Оставила документы. На кухне папка.
— А, это про квартиру, да? Она вчера звонила. Я хотел тебе сказать, но закрутился и забыл.
— Дим, нам нужно поговорить.
— Сейчас, только душ приму!
Марина вернулась на кухню и снова села перед злополучной папкой. Она открыла её и пробежала глазами по документам. Свидетельство о смерти, выписки из домовой книги, какие-то справки… И заявление на вступление в наследство, где в графе «наследник» уже было вписано имя Дмитрия.
Через полчаса Дима вышел из ванной свежий и довольный. Он прошёл на кухню, открыл холодильник и достал бутылку пива. — Ну что там мама привозила?
Марина молча указала на папку. Дима сел напротив, открыл бутылку и начал листать документы.
— Ага, всё как она говорила. Бабушкина квартира. Надо переоформить, а то проблемы будут.
— Дим, ты понимаешь, что она хочет?
— Что? — он поднял на неё удивлённый взгляд. — Ну оформить на меня, чтобы налоги не платить. Потом передарит обратно. Нормальная схема.
— Нормальная? — Марина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — А ты уверен, что она передарит?
— Марин, ну что ты начинаешь? Это же моя мама!
— Именно! Твоя мама, которая уже три года намекает, что мы неправильно живём, неправильно деньги тратим, и вообще я тебе не пара!
— Она так не говорила!
— Она многое не говорит прямо! Но я же не глухая, Дим! Я слышу, что она имеет в виду!
Дима отставил пиво и потёр лицо руками.
— Слушай, давай не будем ссориться. Это же просто формальность. Мама права — если оформлять на неё, придётся огромные налоги платить. А так всё в семье останется.
— В чьей семье? — Марина встала. — В той, где я чужая? Где твоя мама решает, как нам жить и что делать?
— Ты преувеличиваешь…
— Я преувеличиваю? Дим, она сегодня предложила нам переехать в ту квартиру, а нашу продать! Нашу квартиру, за которую мы кредит три года выплачивали!
— Ну предложила и предложила. Мы же не обязаны соглашаться.
— А если она поставит условие? Если скажет — или переезжаете, или квартиру не передарю?
— Марин, ты себе проблемы на пустом месте придумываешь!
— На пустом месте? — голос Марины дрогнул. — Димка, открой глаза! Твоя мама нас не парой считает! Она только и ждёт, когда мы разведёмся, чтобы ты к ней вернулся!
— Это не ерунда! Помнишь, что она сказала на нашей свадьбе? «Ну что ж, может, хоть внуков дождусь, раз уж невестка такая молчаливая»! При всех гостях!
— Она выпила тогда…
— Она всегда что-то! То выпила, то устала, то нервы! А я должна всё это терпеть и улыбаться!
Дима встал и подошёл к жене. Попытался обнять, но она отстранилась.
— Марин, ну что ты хочешь, чтобы я сделал? Отказался помочь родной матери?
— Я хочу, чтобы ты подумал! Чтобы мы вместе решили, а не так, что она приказала — ты сделал!
— Хорошо, — Дима поднял руки в примирительном жесте. — Давай подумаем. Только не сегодня, ладно? Я устал, ты на взводе. Утром на свежую голову обсудим.
Марина кивнула, хотя знала — утром ничего не изменится. Дима всегда так делал. Откладывал сложные разговоры, надеясь, что всё как-нибудь само решится.
Ночью она долго не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала о том, как всё изменилось за три года. Когда они только поженились, Галина Петровна казалась милой, заботливой женщиной. Приносила пироги, давала советы по хозяйству, рассказывала забавные истории из Диминого детства.
Но потом что-то сломалось. Может быть, когда через год после свадьбы не появились дети. Может быть, когда Марина получила повышение и стала зарабатывать больше Димы. А может, просто маска доброжелательности стала слишком тяжёлой, и свекровь показала своё истинное лицо.
Сначала это были мелкие уколы. «Ой, а борщ у тебя какой-то не такой. Я Диму по-другому кормила». «А что это вы мебель переставили? Было же удобно». «Марина, милая, ты бы лучше за фигурой следила. Дима любит стройненьких».
Потом намёки стали прямее. «Вот Ленка, помнишь, Дим, твоя одноклассница? Родила уже второго! А её муж, между прочим, простой менеджер, не то что ты». «Может, вам к врачу сходить? Проверится? А то время идёт».
И вот теперь — квартира. Марина понимала: если они согласятся, это будет началом конца. Галина Петровна получит рычаг давления, которым будет пользоваться постоянно. Любой конфликт будет заканчиваться шантажом. «Не нравится — съезжайте из моей квартиры».
Утром за завтраком Марина попыталась снова поговорить с мужем.
— Дим, я всю ночь думала…
