Анна открыла рот, но слова застряли. Она смотрела на мужа, на разорванные фото на полу, на свекровь, которая теперь прижималась к нему, как обиженный ребёнок.
Алексей вздохнул, поставил портфель.
— Мама, что ты здесь делаешь? Я же просил звонить перед приходом.
— Но ключ… ты сам дал! — Тамара Ивановна всхлипнула громче. — Я хотела прибраться. А она… она меня ненавидит!
— Прибраться? Она рвала наши фото! Читала мои письма! Это наш дом, Алексей! Скажи ей!
Муж посмотрел на пол, нахмурился. Поднял обрывок снимка — их с Анной на море.
Тамара Ивановна выпрямилась, вытерла слёзы.
— Потому что это яд! Она отравляет тебя, сынок. Помнишь, как мы жили? Без этих её выдумок. Ты был счастливым. А теперь? Она даже детей не хочет!
Это было ложью. Анна хотела детей — очень. Они планировали, копили на квартиру побольше. Но свекровь давила: «Рожай скорее, пока не поздно». А теперь обвиняла в обратном?
Алексей повернулся к матери.
— Довольно. Ты перегибаешь. Анна — моя жена. Иди домой.
Тамара Ивановна ахнула, прижала руку к груди.
— Ты… за неё? Против меня? Я твоя мать!
— И я люблю тебя. Но это не даёт права врываться и разрушать. — Алексей взял Анну за руку, сжал. — Иди, мама. Поговорим завтра.
Свекровь схватила сумку, бросила злобный взгляд на Анну.
— Пожалеешь. Все пожалеют. — И вышла, хлопнув дверью.
Анна обмякла, опустилась на диван. Слёзы текли по щекам. Алексей сел рядом, обнял.
— Прости, солнышко. Я не знал, что ключ… Я дал его на всякий случай, для дачи. Не думал…
— Она ненавидит меня, — прошептала Анна. — С самого начала. Почему?
— Она одинока. После папы… Я единственный сын. Боится потерять.
Но Анна знала: это глубже. Свекровь видела в ней соперницу. Не просто невестку — угрозу своему влиянию.
Ночь прошла беспокойно. Анна не спала, перебирая обрывки фото. Утром она собрала их, склеила, как могла. Но воспоминания были ранены. Алексей ушёл на работу, пообещав поговорить с матерью. Анна осталась одна. Дом казался чужим — следы вторжения: открытый шкаф, разбросанные вещи.
Она решила разобраться. Позвонила подруге, Лере, которая знала семью Алексея.
— Слушай, это ужасно, — сказала Лера. — Твоя свекровь всегда была такой. Помнишь, как на свадьбе она устроила сцену? Сказала, что платье не по-семейному.
Анна помнила. Белое платье с кружевом — её мечта. А Тамара Ивановна фыркнула: «В наше время невесты скромнее одевались».
— Но рвать фото… Это психоз, — продолжила Лера. — Может, поговори с психологом? Или с Алексеем серьёзно.
Анна кивнула телефону. Психолог? Может, и стоит. Но сначала — защитить свой дом.
Она сменила замки. Мастер пришёл быстро, Анна объяснила: «Потеряла ключ». Но внутри кипело. Свекровь не позвонила — ни извинений, ни объяснений.
Вечером Алексей вернулся с новостями.
— Поговорил с мамой. Она плакала, сказала, что сорвалась. Обещала больше не приходить без приглашения.
Анна хотела верить. Но интуиция шептала: это не конец.
Дни потекли рутиной. Анна вернулась к работе, но тень висела. Она замечала мелочи: пропавшие вещи — серебряная ложка, подарок от бабушки. Алексей отмахивался: «Может, потеряла». Но Анна знала.
Однажды вечером раздался звонок. Не свекрови — подруги Алексея, Светланы.
