– Наташ, ты бы Свету поблагодарила, – сказала она. – Она же для вас старается.
– Для нас? – Наташа не выдержала. – Это мой дом! И я не просила никого тут убираться или готовить!
Галина Ивановна посмотрела на неё с удивлением, будто Наташа сказала что-то немыслимое.
– Наташа, не кричи, – свекровь понизила голос. – Лиза услышит.
– А может, и должна услышать! – Наташа шагнула ближе. – Может, ей стоит знать, что её дом превращают в проходной двор!
– Наташа! – голос свекрови стал строгим. – Это и Мишин дом. А значит, и моя родня имеет право тут быть.
– Право? – Наташа почувствовала, как кровь прилила к лицу. – А вы у меня спрашивали? Или у Миши? Вы просто решили за нас!
В этот момент дверь открылась, и вошёл Миша. Его лицо было хмурым, а в руках он держал папку с документами.
– Мам, Наташа, хватит, – он повысил голос, что было редкостью. – Мы сейчас сядем и всё обсудим. Прямо сейчас.
Наташа посмотрела на мужа, её сердце колотилось. Она не знала, что в той папке, но что-то подсказывало ей, что этот разговор перевернёт всё.
– Почему вы решили, что ваша родня здесь обоснуется? – Наташа повторила свой вопрос, теперь уже глядя прямо на Мишу, который всё ещё сжимал в руках папку с документами.
– Наташ, давай без криков, – Миша устало опустился на стул, бросив папку на кухонный стол. Его голос звучал глухо, как будто он сам не хотел начинать этот разговор. – Я всё объясню.
Галина Ивановна, стоя у плиты, демонстративно отвернулась, помешивая что-то в кастрюле. Тётя Света, выключив пылесос, присела на диван в гостиной, но её уши, казалось, ловили каждое слово. Ваня, как всегда, уткнулся в телефон, но Наташа заметила, как он украдкой косится на них. Лиза, к счастью, была в своей комнате, играла с куклами, не подозревая о накале страстей.
– Объясни тогда, – Наташа скрестила руки, её голос дрожал от сдерживаемого гнева. – Почему твоя мама пообещала тёте Свете с Ваней, что они могут прописаться у нас? Почему никто не спросил меня?
Миша вздохнул, его пальцы нервно теребили край папки.
– Я не знал про прописку, – сказал он тихо. – Мама мне не говорила. Я думал, они просто погостят, пока не найдут квартиру.
– Просто погостят? – Наташа фыркнула, её глаза сверкнули. – Они уже неделю тут! Переставляют мебель, готовят, убирают, будто это их дом! А ты… ты молчишь!
Галина Ивановна резко повернулась, её ложка звякнула о край кастрюли.
– Наташа, хватит! – её голос был резким, как пощёчина. – Это и Мишин дом! А значит, и моя родня имеет право тут быть. Я же не чужая, я мать!
– А я кто? – Наташа шагнула вперёд, её голос сорвался. – Я жена Миши! Мать Лизы! Это мой дом, который мы с ним вместе строили, за который до сих пор ипотеку платим! Почему вы решаете за нас?
Миша поднял руку, призывая к тишине.
– Мам, Наташ, давайте спокойно, – он посмотрел на мать, потом на жену. – Я виноват. Надо было сразу всё обсудить. Но я не думал, что всё так закрутится.
– Закрутится? – Наташа покачала головой, её голос стал тише, но в нём чувствовалась боль. – Миш, твоя мама обещала тёте Свете прописку. Прописку! Это не просто погостить!
Галина Ивановна поджала губы, её взгляд метнулся к тёте Свете, которая теперь открыто прислушивалась, сидя на диване.
– Ну и что такого? – свекровь пожала плечами. – Света с Ваней – хорошие люди. Они в городе никого не знают, работы нет, жилья нет. А у вас дом просторный, чего вам жалко?
– Жалко? – Наташа почувствовала, как кровь стучит в висках. – Это не про жалко, Галина Ивановна! Это про мою семью! Про то, что я хочу жить так, как мы с Мишей решили, а не как вы за нас придумали!
Тётя Света внезапно поднялась с дивана, её лицо покраснело.
– Наташ, ты не подумай, мы не навязываемся, – её голос был громким, с ноткой обиды. – Галя сказала, что вы не против, что места хватит. Я же не просто так приехала, я пенсию оформлять буду, Ваня работу ищет…
– Галя сказала? – Наташа повернулась к свекрови, её глаза сузились. – А меня спросить не надо было? Или Мишу?
Миша кашлянул, его лицо стало напряжённым.
– Мам, ты правда обещала им прописку? – он посмотрел на Галину Ивановну, и в его голосе появилась непривычная твёрдость.
Свекровь замялась, её пальцы нервно теребили край фартука.
– Ну… я подумала, что это хорошая идея, – начала она. – Света ведь не чужая, она сестра твоего покойного дяди. А прописка – это ж формальность, для пенсии, для работы…
– Формальность? – Наташа почти крикнула, но тут же осеклась, вспомнив о Лизе. – Галина Ивановна, это не формальность! Это юридический документ! Вы понимаете, что это значит? Они будут иметь право на наш дом!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Даже Ваня отложил телефон, его глаза округлились. Тётя Света открыла рот, но ничего не сказала, лишь посмотрела на Галину Ивановну, словно ожидая, что та её выручит.
Миша медленно открыл папку, которую всё это время держал в руках.
– Я сегодня был в МФЦ, – сказал он, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась сталь. – Хотел узнать, что значит прописка в нашем доме. И знаете, что мне сказали?
Все замерли. Наташа почувствовала, как её сердце пропустило удар.
– Если мы пропишем тётю Свету и Ваню, они получат права на проживание, – продолжил Миша. – И если вдруг что-то с домом – продажа, раздел имущества – их доля тоже будет учитываться. Это не просто бумажка. Это юридическое обязательство.
Галина Ивановна побледнела.
– Миш, я же не знала… – начала она, но сын её перебил.
– Не знала? – он посмотрел на мать, его брови нахмурились. – Или не хотела знать? Почему ты не спросила нас? Почему решила за нас?
Тётя Света вскочила с дивана, её руки затряслись.
– Галя, ты же сказала, что всё согласовано! – её голос сорвался. – Я бы никогда не приехала, если б знала, что это так!
– Света, успокойся, – Галина Ивановна попыталась её унять, но в её глазах мелькнула паника. – Я же для вас старалась!
