– Да что ты, Наташенька, сразу в штыки? – свекровь, Галина Ивановна, всплеснула руками, будто её обвинили в краже. – Это же временно! Тётя Света с Ваней просто поживут у вас, пока не найдут жильё в городе.
Наташа сжала губы, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Она стояла в своей уютной кухне, где ещё утром царили тишина и порядок. Теперь же на столе громоздились чужие сумки, а из гостиной доносились громкие голоса и смех. Тётя Света, дальняя родственница мужа, и её взрослый сын Ваня, которого Наташа видела от силы пару раз на семейных праздниках, ввалились в их дом час назад. Без звонка. Без предупреждения. Просто с чемоданами и широкими улыбками, будто их тут ждали с распростёртыми объятиями.
– Временно – это сколько? – Наташа скрестила руки на груди, стараясь говорить спокойно. – Неделю? Месяц? Год?
Галина Ивановна закатила глаза.
– Ну, Наташ, не будь такой придирающейся! Они же свои, родня! Ваня работу ищет, Света пенсию оформляет. Город большой, всё дорого, ты же знаешь.
– Знаю, – отрезала Наташа. – Но это не значит, что наш дом – гостиница для всех родственников Миши!
Свекровь поджала губы, её взгляд стал колючим.
– Вот уж не думала, что ты такая, Наташа. Миша всегда говорил, что ты добрая, гостеприимная. А тут – сразу «гостиница»!
Наташа глубоко вдохнула, пытаясь не сорваться. Дом, в который они с Мишей въехали два года назад, был их гордостью. Небольшой, но уютный, с деревянной верандой и маленьким садом, где Наташа высадила розы. Они с мужем долго копили на первый взнос, брали ипотеку, обживали каждый уголок. Здесь пахло их мечтами – утренним кофе, свежескошенной травой, детским смехом их пятилетней дочки Лизы. И вот теперь в этом доме, без её согласия, поселились чужие люди.
Из гостиной донёсся звонкий смех тёти Светы.
– Миш, а где у вас телевизор включается? – крикнула она. – Хочу новости посмотреть!
Наташа стиснула зубы. Миша, её муж, конечно же, был там, в гостиной, развлекал гостей. Он уже привычно улыбался, помогая тёте Свете разбирать её сумку, будто это его дом, а не их общий.
– Миш, я сама разберу, – тётя Света отмахнулась от его помощи, сгребая с дивана ворох своих платьев. – Ты лучше скажи, где у вас тут стиральная машина? Надо бельё перестирать, а то дорога долгая, всё пропылилось.
Наташа почувствовала, как её пальцы сжались в кулаки. Она бросила взгляд на свекровь, которая уже копалась в кухонных шкафах, выискивая что-то для ужина.
– Галина Ивановна, – Наташа старалась говорить ровно, – вы с нами не согласовали их приезд. Мы с Мишей вообще не в курсе были!
– Ой, Наташ, да что тут согласовывать? – свекровь махнула рукой, будто отгоняя муху. – Это же не чужие, это тётя Света! Мишина родня! Я думала, он тебе сказал.
– Не сказал, – отрезала Наташа. Её голос задрожал, но она заставила себя выпрямиться. – И я бы хотела, чтобы такие вещи обсуждались заранее.
Галина Ивановна посмотрела на неё с лёгкой укоризной.
– Наташенька, ты же не хочешь, чтобы родня по гостиницам мыкалась? Они же ненадолго.
Наташа отвернулась к окну, где за стеклом виднелись её розы, уже тронутые осенней желтизной. Она любила этот сад – каждую весну копалась в земле, представляя, как Лиза будет бегать среди цветов. Теперь же её дом, её убежище, заполнили чужие голоса, запах чужого парфюма и ощущение, что её границы кто-то бесцеремонно переступил.
День тянулся медленно, как тягучий сироп. Тётя Света, дородная женщина с громким голосом и привычкой размахивать руками, уже успела переставить вазу с журнального столика на подоконник – «так лучше смотрится». Ваня, долговязый парень с вечно растрёпанной чёлкой, развалился на диване, листая что-то в телефоне. Лиза, их дочка, робко выглядывала из своей комнаты, не решаясь подойти к новым жильцам.
– Мам, кто эти тётя и дядя? – шёпотом спросила она, теребя край своего платьица.
– Это родственники папы, – тихо ответила Наташа, присев рядом с дочкой. – Они у нас погостят.
– А надолго? – Лиза нахмурилась, её большие глаза смотрели с тревогой.
– Не знаю, милая, – честно призналась Наташа, гладя дочку по голове. – Но мы разберёмся, обещаю.
Вечером, когда Миша вернулся с работы, Наташа отвела его в спальню, подальше от ушей свекрови и гостей. Дверь закрыла плотно, чтобы голоса не просачивались.
– Миш, что происходит? – она смотрела на мужа, ища в его лице ответы. – Почему твоя мама решила, что тётя Света с Ваней могут просто взять и поселиться у нас?
Миша устало потёр виски. Его тёмные волосы были взъерошены, а рубашка помялась после долгого дня в офисе.
– Наташ, я сам не знал, – он вздохнул, садясь на край кровати. – Мама позвонила утром, сказала, что Света с Ваней приедут. Я думал, на пару дней.
– На пару дней? – Наташа повысила голос, но тут же осеклась, вспомнив о Лизе. – Миш, они чемоданы привезли! Тётя Света уже спрашивает, где у нас пылесос, а Ваня хочет Wi-Fi пароль! Это не похоже на пару дней!
– Я поговорю с мамой, – пообещал Миша, но в его голосе не было уверенности. – Она, наверное, просто не подумала.
– Не подумала? – Наташа фыркнула, чувствуя, как внутри всё сжимается. – Она никогда не думает, когда дело доходит до её родни!
Миша посмотрел на неё виновато, но промолчал. Наташа знала этот взгляд – он всегда появлялся, когда речь заходила о Галине Ивановне. Муж любил свою мать, уважал её, но его вечная неспособность сказать ей «нет» была как заноза под ногтем.
На следующий день дом окончательно превратился в чужое пространство. Тётя Света, не спрашивая, переставила посуду в кухонных шкафах – «так удобнее». Ваня, не отрываясь от телефона, занял любимое кресло Наташи у окна, где она обычно читала по вечерам. Даже Лиза, обычно бойкая, притихла и больше времени проводила в своей комнате, рисуя или играя с куклами.
– Наташ, а где у вас соль? – крикнула тётя Света из кухни. – Я борщ варю, а то у вас всё какое-то пресное!
