— Я не собираюсь платить за твою семью, понял? — сказала она прямо, не повышая голоса, но с таким холодом, что воздух в кухне будто застыл.
Илья медленно оторвал взгляд от чашки кофе, где по стенкам стекала пена. Он не сразу понял, что она сказала. Или, может, не хотел понять.
— Что ты имеешь в виду, «платить»? — переспросил он, нахмурившись.
— Именно то, что сказала, — спокойно ответила Лена. — Я не банкомат. И не обязана тянуть твою мать, твою сестру и её детей.
— Лена, ты несёшь какую-то чушь, — Илья попытался усмехнуться, но улыбка вышла натянутой. — Речь же не о каких-то миллионах. Просто мама просила немного помочь. У неё долги по коммуналке, и ремонт в ванной, трубы текут…
— Вот именно, — перебила она. — «Просто помочь», «немного», «временные трудности». Я это слышу уже третий год, Илья. Сколько можно?
Он встал из-за стола, прошёлся по кухне. За окном медленно тянулись серые облака — октябрь, середина месяца, холодный дождь с утра, на подоконнике мокрые следы от капель. Суббота, и вроде бы должен быть выходной, но воздух пах ссорой.
— Лена, — он говорил тише, — мама не чужой человек. Она ведь одна, ты знаешь, после смерти отца…
— Не начинай, — резко сказала она. — Я всё понимаю. Но одно дело — помочь, другое — оплачивать чужие решения. Она год назад затеяла ремонт, хотя у неё нет стабильного дохода. Потом влезла в кредит, теперь ты каждый месяц отдаёшь по десять тысяч. А когда я спрашиваю, из каких денег, ты отвечаешь: «Разберёмся». Вот и разбираемся теперь.
Илья опустился обратно на стул, потер лицо руками.
— Тебя повысили, — сказал он наконец. — У тебя теперь нормальная зарплата. Что тебе жалко?
Эти слова ударили сильнее, чем крик.
— Жалко? — она медленно повторила. — Нет, Илья. Не жалко. Мне обидно. Потому что я вкалывала два года, чтобы хоть как-то выбраться из этой ямы. Чтобы мы могли дышать. А теперь ты хочешь, чтобы я всё это снова слила — ради твоей матери, которая считает, что ты обязан ей всю жизнь?
Он молчал. Внутри что-то шевелилось — не злость, не вина, а растерянность. Ему казалось, что разговор ушёл куда-то слишком далеко, будто он просто сказал не то слово и вдруг всё рухнуло.
Лена отвернулась к окну. В отражении стекла она видела себя — усталое лицо, глаза, в которых накопилось слишком много недосказанного.
— Я не против помогать, — произнесла она тише. — Но когда это превращается в обязанность, это уже не помощь. Это зависимость. И, извини, но я не хочу быть частью вашей семейной бухгалтерии.
— Не нашей, а моей, — поправил он автоматически.
— Нет, именно вашей, — ответила она. — Твоя мать, твоя сестра, племянники. И ты — их гарантия. А я — источник. Так ведь?
Он хотел возразить, но слова застряли. Всё было слишком точно.
Лена вернулась домой вечером предыдущего дня — поздно, усталая, с головой, гудящей от работы. Её неожиданно вызвали к генеральному — он объявил, что прежний начальник отдела уходит, и место освобождается. Предложили ей. Зарплата — почти в два раза выше. Должность — серьёзная. Ответственность — огромная.
Она весь вечер ходила по квартире, как по минному полю. То открывала ноутбук и смотрела вакансии, то снова закрывала, то ставила чайник и забывала про него. Когда Илья пришёл, она просто сказала:
— Мне предложили повышение.
Он удивился, обрадовался, обнял. А потом спросил:
С этого всё и началось.
— Лен, — теперь он говорил мягче, — ты просто всё восприняла не так. Мы же семья, у нас всё общее.
— Не всё, — отрезала она. — Я не подписывалась быть спонсором для твоих родственников.
— Ну ты же понимаешь, что мама не из вредности просит. У неё реально сложная ситуация.
— Сложная ситуация — это когда у человека нет выбора, Илья. А твоя мама всегда выбирает самый удобный способ: позвонить тебе и сказать «сынок, помоги». И ты — всегда помогаешь. Даже если потом не хватает нам.
— А тебе жалко помочь? — он снова перешёл в наступление. — Мама ведь и тебе столько добра сделала!
— Что именно? — Лена резко повернулась. — Напомни, что она сделала лично для меня? Когда я заболела зимой — она хоть раз позвонила? Когда мы снимали квартиру, и я предлагала одолжить нам на первый взнос — она сказала: «Сами справляйтесь, вы молодые». А теперь, когда мне наконец-то предложили должность, вы все сразу вспомнили, что я — часть семьи. Удобно, да?
В кухне тикали настенные часы — громко, будто специально.
Лена встала, налила воды, сделала пару глотков. Голос дрожал, но слова были выверенные:
— Илья, я не против помогать. Но не хочу, чтобы моё повышение стало поводом для новых обязательств. Я ещё даже не согласилась на эту должность.
— Не согласилась? — он поднял голову. — В смысле? Почему?
— Потому что не уверена, что справлюсь. Там коллектив сложный, свои интриги, новый формат работы. Я не хочу наугад.
— Ты что, серьёзно? Ты же всю жизнь к этому шла! Ты постоянно жаловалась, что тебя недооценивают. А теперь, когда дают шанс, ты начинаешь сомневаться?
— Не сомневаюсь, — тихо сказала она. — Просто хочу понять, готова ли к этой ответственности.
— Лен, — он положил руку на стол, наклонился к ней, — если тебе предложили, значит, ты готова. Неужели не понимаешь?
