Полина всегда говорила, что кухня — это её крепость. Не потому что любила стоять у плиты и варить борщи на всю округу — как раз наоборот. Просто кухня была её территорией, выстраданной, вылизанной, с белыми глянцевыми фасадами, встроенной техникой и, главное, без бабушкиного трюмо или советских ковров, которые всю жизнь маячили у неё перед глазами. Эту квартиру она получила по наследству от бабушки — царство ей небесное, хотя бабушка при жизни ещё та была «командирша». Но одно надо признать: квартира досталась хорошая, трёшка в кирпичном доме, с балконом на южную сторону. В своё время Полина вложила в ремонт все свои накопления, перекраивала планировку, стояла с прорабом на объекте, ругалась за кривые розетки и швы на плитке. И теперь кухня сияла, как картинка из журнала: кофемашина блестела, аромат молотого зерна витал в воздухе, а на подоконнике, вопреки всем советам, росли не цветы, а два лука в баночках с водой. Для хозяйки символично: растут — значит, всё под контролем.
В этот субботний день Полина накрыла на стол: сыр, колбаса, нарезанный огурчик, плюхнула миску с салатом «на скорую руку» и поставила чайник. Пришла свекровь. Ну как «пришла» — позвонила заранее, что зайдёт «на минутку». Минутка, по опыту Полины, растягивалась часа на три, а потом ещё неделю отходишь. Но отказывать не принято: Тимур, муж, сразу посмотрит таким взглядом, мол, «ну что тебе стоит?». Ему-то что, он вечером убежит на пробежку или к друзьям в баню, а Полина остаётся с этим минным полем — свекровью.
Свекровь, Надежда Павловна, вошла, как хозяйка. В шубке, хотя за окном плюс пять, сапоги натёрты до блеска, волосы уложены. Сразу кинула на диван пакет: — Вот, яблоки привезла, деревенские, натуральные. А то вы всё в магазине берёте, пластмассу.
Полина улыбнулась натянуто: — Спасибо, Надежда Павловна.
И понеслось. Чай налили, сели. Полина заметила, как свекровь обводит глазами кухню, задерживается на вытяжке, потом на посудомойке. Взгляд у неё такой — вроде и восхищается, а внутри словно заносит себе в блокнот: «Записать: у Полины слишком хорошо живёт».
— Ну и кухню ты сделала, — протянула свекровь, в голосе то ли похвала, то ли упрёк. — Всё новое, дорогое. А я всё думаю: и откуда у молодой семьи такие деньги?
Полина поправила чашку перед собой и сдержанно ответила: — Квартира-то мне от бабушки досталась. А ремонт — своими силами. Долго копили.
Свекровь прищурилась: — Вот везёт же некоторым. А то у нас Андрюша… — тут она вздохнула театрально, приложив ладонь к груди. — Бедный мальчик, после развода с этой ведьмой без угла остался. Живёт со мной, мучается. И никаких перспектив.
Тимур, сидевший сбоку, оживился: — Мам, ну хватит про Андрюху. Ему двадцать семь, пора самому уже как-то.
— Ой, конечно, — всплеснула руками Надежда Павловна. — У него ничего нет, а у Полины трёшка в центре! Несправедливо.
Полина почувствовала, как сердце кольнуло. Вот оно. Опять начинается. Она поджала губы и сделала вид, что сосредоточена на нарезке лимона.
— Надежда Павловна, квартира мне досталась по наследству. Я здесь выросла. Это моё.
