— Не будет сцены, если ты скажешь честно, — твёрдо ответила Ольга. — Что дальше? Она остаётся тут жить?
Андрей тяжело выдохнул: — Ну… пока да. Ремонт там встал, сосед сверху заливает, ей некуда.
— Понятно. Значит, ты решил всё за меня.
— Да не решил я ничего! Просто ситуация такая. Ты же понимаешь.
— Я понимаю только одно, — спокойно сказала Ольга. — Что в моём доме теперь хозяйка твоя мать, а я тут, похоже, квартирантка.
Он посмотрел на неё с досадой: — Ты всё утрируешь! Мама нормальная, просто надо к ней привыкнуть.
— Привыкнуть? — горько усмехнулась Ольга. — Это ты привыкай. Я — нет.
Светлана Петровна, конечно, подслушивала. Она зашла на кухню как раз вовремя, с кружкой в руках, делая вид, будто случайно. — Олечка, а чего ты так переживаешь? Мы же семья. Надо уметь делиться.
— А я делилась, — резко сказала Ольга. — Всем. Пространством, временем, даже мужем — вот только теперь всё стало твоим.
Свекровь возмутилась: — Ну знаешь! Я-то, выходит, виновата?
— Да. — Ольга посмотрела ей прямо в глаза. — Виновата.
Молчание. Андрей опустил голову.
На следующий день всё произошло быстро. Ольга встала раньше всех, собрала документы, сложила в папку. Потом села на диван и написала Андрею записку: «Я не выгоняю тебя, Андрей. Просто мне нужно пожить в тишине. Поймёшь — возвращайся. Нет — значит, не судьба.»
Она закрыла дверь за собой, спустилась вниз, вдохнула прохладный воздух. Пахло мокрой листвой и свежим хлебом из булочной за углом.
Пока шла до остановки, мысли путались. Она не плакала — просто внутри было тихо. Никаких истерик, просто ясность.
Поехала к подруге Лене — та недавно развелась, снимала однушку на окраине. — Да ты, Олька, героиня, — сказала Лена, наливая чай. — Я бы ещё на второй день выгнала их обоих.
— Не героиня я, — устало ответила Ольга. — Просто не хочу жить в чужом доме. Даже если это мой.
Прошло три недели. Андрей не звонил. Ольга тоже не писала. Работа шла своим чередом: отчёты, звонки, бухгалтерия. Вечерами она смотрела сериалы, ела пельмени и впервые за долгое время спала спокойно.
Но однажды вечером кто-то позвонил в дверь. На пороге стоял Андрей — небритый, с потухшими глазами. — Можно войти? — спросил тихо.
Она молча отступила в сторону.
— Мама уехала к сестре, — начал он, глядя в пол. — Сказала, что я ей больше не сын. Я, Оль, думал, что правильно делаю, но всё запутал.
— Запутал — мягко сказано, — ответила Ольга.
Он сел на стул, потер лицо руками. — Я ведь не хотел выбирать, понимаешь? Просто боялся, что ей там плохо. А получилось, что предал тебя.
— Получилось именно так, — сказала Ольга.
Он посмотрел на неё. — Может, попробуем ещё раз? Без неё. С чистого листа.
Она долго молчала. Потом подошла к окну, посмотрела на двор — фонари, мокрый асфальт, редкие прохожие. Всё то же самое, что месяц назад, но будто в другом мире.
— Андрей, я тебя люблю, — произнесла она наконец. — Но знаешь, я теперь по-другому смотрю на жизнь. Я столько лет сама строила всё, чтобы быть независимой, чтобы не бояться. А потом позволила тебе и твоей матери сделать из меня тень.
Он хотел возразить, но она подняла руку. — Я не злюсь. Просто поняла, что хочу быть хозяйкой — не только квартиры, но и своей жизни.
Она повернулась к нему. — Не знаю. Может, когда-нибудь. Но сейчас — да, всё.
Андрей встал, опустил глаза. — Прости, Оль.
Она кивнула. Он ушёл тихо, не хлопнув дверью.
Поздним вечером Ольга заварила чай, включила лампу и села на подоконник. За окном шёл мелкий дождь. На кухне было тепло, пахло лимоном и свежестью. Она смотрела на огни города и думала: «Счастье — это не когда тебя понимают, а когда ты не предаёшь себя».
Телефон загорелся сообщением — от Лены: «Ну что, как ты?» Ольга набрала в ответ: «Живу. Наконец-то — по-настоящему».
Она выключила свет, легла на кровать и улыбнулась. Не от радости, а от спокойствия. Потому что впервые за долгое время в квартире не было чужих голосов, чужих советов и чужой воли.
Только её дыхание, тиканье часов и дождь за окном. И этого было достаточно.
