И тут появился муж. В спортивках, растрёпанный, довольный как кот. — Ммм, запах какой! Лид, прикинь, сестрёнка решила всех накормить.
Лида молча села за стол. — А ты чего мрачная? — Маша улыбалась нарочито невинно. — Я тут решила твои шкафы немного разобрать. У тебя всё так… скучно. Вот и поставила свои баночки. Ничего, если?
Лидия посмотрела на полку. Там, где ещё вчера стояли её специи, теперь красовались какие-то витаминные комплексы для беременных и банка с орехами. — Ничего, — сказала она тихо. — Только больше не трогай мои шкафы.
Маша закатила глаза. — Ну что за нервная? Я же как дома.
— Вот именно, — бросила Лида. — Как дома.
Воздух сгустился. Муж кашлянул, сел рядом, обнял сестру за плечо. — Лид, ты не понимаешь. Ей тяжело одной. Она же в положении.
Лидия отодвинула тарелку. — А мне легко? Я вчера пришла поздно, хотела тишины. А получила базар.
Маша поджала губы, но через минуту снова заливисто смеялась. — Знаешь, Лидочка, а тебе, может, и полезно. Ты слишком всё контролируешь. Надо расслабляться. Вот у меня живот растёт — и ничего, я счастлива.
— У тебя есть причины, — Лида резко поднялась. — А у меня — нет.
Свекровь появилась к обеду. С сумкой продуктов и своим фирменным «так, я всё решила». Вынула детскую кроватку из багажника своей «десятки» и торжественно внесла в квартиру. — Ставим в этой комнате. Тут место есть.
Лидия стояла в дверях и чувствовала, как руки дрожат от напряжения. — В этой комнате — мой кабинет.
— Ну и что? — пожала плечами свекровь. — Бумажки твои подождут. Ребёнку важнее.
— Это не мой ребёнок, — холодно ответила Лида.
Тишина звенела. Маша, словно по команде, прижала живот и вздохнула так жалобно, будто сейчас упадёт в обморок. Валера кинулся к ней: — Сестрёнка, ну не нервничай. Лид, ну зачем ты так?
— А как? — голос у Лиды срывался. — Это моя квартира! Купленная мной, до брака! Я никого сюда не звала.
— Господи, — взорвалась свекровь. — Какая же ты бессердечная! Родная кровь просит помощи, а ты всё про документы! Знаешь, Лидочка, без детей женщина не женщина. Вот потому ты такая жёсткая.
Что-то тяжёлое поднималось в груди, давило. Лидия сделала шаг вперёд. — Ещё раз скажете про детей — и дверь будете искать без фонаря.
Свекровь ахнула, схватилась за сердце, но Лида не дрогнула. Она знала: это спектакль. — Валь, ты слышал? — Маша всхлипнула. — Она нас выгоняет.
Валера поднялся, глаза горели злостью. — Хватит! Лид, если ты не хочешь помогать, значит, я сам решу. Это моя семья.
— А я тебе кто? — спросила Лида тихо.
