— Ну, порядок — понятие растяжимое, — пропела Лариса Петровна. — Я просто привыкла, чтобы всё блестело. Женщина ведь должна радовать глаз мужа.
Маргарита опёрлась на дверной косяк. — Лариса Петровна, я понимаю, вы хотите как лучше, но всё-таки я хозяйка здесь.
Свекровь обернулась и посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом. — Знаешь, милая, хозяйка — это не тот, у кого бумаги, а тот, кто умеет держать дом в порядке.
В этот момент из комнаты вышел Илья. — Что случилось? — спросил он, притворяясь, будто не слышит.
— Ничего, сынок, — спокойно сказала мать. — Просто обсуждали, как правильно распределить обязанности.
— Ага, — хмыкнула Маргарита, — то есть как правильно мной командовать.
— Не начинай, — устало бросил Илья. — Мама права, надо же как-то организоваться.
— Организоваться? — Маргарита шагнула ближе. — Или подстроиться под вашу “иерархию”?
Лариса Петровна фыркнула. — Молодые сейчас все какие-то… гордые. Думают, если деньги зарабатывают, то можно спорить с мужем. А в семье должно быть одно мнение — мужское.
— Ладно, хватит, — резко оборвала Маргарита. — Я не собираюсь выслушивать лекции.
Она взяла чашку, налила себе чаю, руки дрожали. Илья и мать переглянулись.
— Вот видишь, сынок, — тихо сказала Лариса Петровна. — Не уважает.
— Да что ты, мама, — вздохнул он. — Она просто устала.
Маргарита резко поставила чашку на стол, чай плеснулся через край. — Не надо за меня говорить, Илья. Я прекрасно могу ответить сама.
— И отвечаешь ты, кстати, всё чаще, — язвительно сказал он. — Может, пора научиться сдержанности?
— Может, пора тебе научиться уважению?
Повисла тишина. Даже телевизор, казалось, замер.
Ночью Маргарита долго лежала без сна. В потолке отражались блики от машин за окном. Она думала, как быстро всё пошло под откос. Ещё год назад они мечтали о будущем, о ребёнке, а теперь — каждый разговор превращался в бой.
“Когда я стала ему чужой?” — думала она. — “Когда он стал смотреть на меня, как на проблему?”
И в этой тишине, когда Илья уже спал, Маргарита впервые поймала себя на мысли: она не счастлива. Совсем.
Утром всё началось заново. — Ты не гладила рубашку, — сообщил Илья, выходя из ванной.
— Я вчера до ночи с отчётом сидела, — ответила Маргарита. — Возьми другую, чистая лежит.
— Мне нужна именно синяя. Я в ней встречу веду.
— Тогда сам погладь, — сказала она, не отрываясь от чашки.
Он остановился, глядя на неё так, будто она его оскорбила. — Сама? Ты вообще слышишь, что говоришь?
— Слышу. Я не домработница.
— Нет, ты просто ленивая.
Эти слова резанули больнее, чем удар. Маргарита почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Ты… — начала она, но осеклась. — Знаешь, Илья, иногда мне кажется, что ты женился не на человеке, а на функции.
Он бросил взгляд через плечо, зло усмехнулся: — А ты всё ещё думаешь, что брак — это сказка?
На работу Маргарита поехала в гробовом молчании. В метро смотрела в окно и думала, как всё стало тесно. И в квартире, и в жизни, и внутри себя. На работе всё валилось из рук. Коллега Светка заметила:
— Марго, ты чего такая? С мужем опять?
Маргарита вздохнула. — Он стал каким-то другим. Как будто ему всё не так. Всё раздражает — я, дом, даже то, как я дышу.
— Может, любовница? — спросила Светка тихо.
— Не знаю, — честно ответила Маргарита. — Но если и нет, то всё равно ощущение, что я живу с чужим человеком.
Она говорила это, а сама чувствовала, как горло сжимается. Страшно было не то, что он мог изменить, а то, что он изменился.
Вечером Лариса Петровна снова пришла. На этот раз — с намерением “обсудить серьёзный вопрос”.
— Мы тут с Илюшей подумали, — начала она с порога, — правильно будет, если квартиру оформите на обоих.
Маргарита застыла. — Простите, что?
— Ну, ты же теперь замужем. Неправильно, когда жильё только на жену. Семья — это общее.
— Квартира куплена до брака, — спокойно сказала Маргарита. — И выплачиваю я.
