Он не ответил. Тогда Валентина пошла к комоду, достала папку с документами и положила на стол. — Вот, посмотрите. Договор купли-продажи. Квартиру мы с Валерой продали моим родителям. Потому что у вашего сына были долги. Большие. Очень большие.
Оксана Олеговна побелела. — Что за бред?! Какие долги?
— А вы спросите у него, — кивнула Валя на мужа. — Он, может, расскажет, куда дел деньги. Или сколько проиграл.
— Валь, не надо… — тихо сказал Валера.
— Надо, — резко ответила она. — Пусть всё всплывёт. А то у нас тут все любят строить из себя святых, пока грязь не вылезет наружу.
Свекровь повернулась к сыну, глаза расширены, руки дрожат. — Это правда? Валера, ты проиграл квартиру?
Он не ответил. Только опустился на стул и уставился в пол.
— Господи… — прошептала Оксана Олеговна. — Это что же, мы теперь у чужих живём?
— Не у чужих, а у моих родителей, — спокойно уточнила Валентина. — Они покрыли его долги, потому что я просила. Иначе, возможно, вас бы уже навещали те, кому ваш сын должен.
— Как ты могла мне не сказать?! — закричала свекровь на сына. — Сколько можно позорить семью?!
— А вы не переживайте, — вмешалась Валя. — Семьи-то уже нет. Я собираюсь подать на развод.
Все слова застряли в воздухе, будто время на секунду остановилось. Валерий поднял глаза, впервые глядя прямо на жену. — Подожди… Ты серьёзно?
— Более чем, — ответила она. — Я устала жить между тобой и твоей мамой. Это не семья — это цирк. А я больше не хочу быть клоуном.
— Валя, не руби с плеча… — он шагнул к ней, но она отступила.
— Поздно, Валера. Очень поздно.
Оксана Олеговна резко вскочила, будто её током ударило. — Да ты всё это подстроила! Специально! Переписала квартиру на своих, чтобы моего сына выставить на улицу!
— Нет, — Валя спокойно сложила документы обратно в папку. — Я просто спасла вас всех от позора. И да, теперь мне легче, потому что всё наконец-то вышло наружу.
— А дочка? — хрипло спросил Валерий. — Ты мне её не отдашь?
— Посмотрим, как суд решит, — ответила Валя, не поднимая взгляда.
Она подошла к двери, открыла её настежь и указала рукой наружу. — Всё. Время визита закончилось. Идите.
Свекровь шагнула вперёд, будто собиралась что-то сказать, но вместо этого только прошипела: — Ты ещё пожалеешь.
— Возможно, — спокойно ответила Валя. — Только поздно уже.
Валерий стоял, не двигаясь. Потом взял папку с документами, выдохнул и тихо сказал: — Я виноват. Но ты хотя бы могла…
— Могла что? Промолчать ещё пару лет, пока ты всё до копейки не сольёшь? Нет уж, спасибо.
Она стояла прямо, не дрожала, не плакала. Даже голос звучал спокойно — так бывает, когда все чувства уже выгорели дотла.
— Уходите, Валера, — повторила она. — С мамой. Так будет правильно.
Он помедлил, потом кивнул и пошёл к выходу. Свекровь фыркнула, проходя мимо, но ничего не сказала.
Когда дверь за ними закрылась, Валентина впервые за вечер выдохнула по-настоящему. Она сняла фартук, бросила на стул, села на диван. В квартире стояла тишина. Даже холодильник будто затих, почувствовав перемену.
За окном лил дождь, и в его шуме было что-то очищающее. Она достала телефон, открыла чат с родителями.
«Мам, всё. Они ушли. Завтра приеду за дочкой».
Пальцы дрожали, но это уже не была нервная дрожь — просто усталость. Валентина посмотрела на стену, где висела фотография: она, Валера и дочка на море, ещё до всех этих долгов, ссор и криков. На снимке они смеются, счастливые, будто из другой жизни.
Она подошла, сняла фото, положила в ящик стола и тихо закрыла. — Всё, хватит, — прошептала она. — Теперь только вперёд. Статьи и видео без рекламы
