— Алёна, мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Я вчера была у врача.
Алёна вздрогнула, крепче сжав телефон. Звонок матери прервал утреннюю суету — она как раз переворачивала блины на сковородке, пока Кирилл и Соня о чём-то увлеченно спорили за столом.
— Что случилось, мам? Что-то серьёзное? — она убавила огонь и отошла к окну, выходящему на заросший огород.
— По телефону не хочу говорить, — голос Валентины Михайловны звучал сдержанно. — Я заеду сегодня после обеда, тогда и поговорим.
— Хорошо, мам, — Алёна нервно закусила губу. — Мы будем ждать.
Она положила телефон на подоконник и на секунду прикрыла глаза. За спиной раздался тихий шорох колёс — Дмитрий подъехал и остановился в дверном проёме.
— Что-то случилось? — его голос звучал обманчиво спокойно, но Алёна видела напряжение в глазах мужа.
— Мама заедет после обеда. Говорит, нужно что-то обсудить. Была у врача.
Дмитрий молча кивнул и развернул коляску к столу.
— Папа, ты обещал показать мне, как считать периметр! — Соня, светловолосая семилетка, подняла глаза от тетради.
— Сразу после завтрака, принцесса, — Дмитрий потрепал дочь по волосам и поправил очки. Два года в инвалидном кресле не стёрли его уверенных движений, но добавили морщинки вокруг глаз.
Алёна вернулась к плите, выкладывая очередной блин на тарелку. Руки слегка дрожали. С тех пор как Дмитрий попал в аварию, отношения с матерью становились всё сложнее. Валентина Михайловна никогда не говорила этого прямо, но в каждом её взгляде, в каждой интонации сквозило неодобрение. Как будто Алёна совершила ошибку, оставшись с мужем.
К трём часам дом был вычищен до блеска. Дети, предупреждённые о визите бабушки, сидели в своей комнате с планшетом — затишье перед бурей, как грустно подумала Алёна, разглаживая скатерть на кухонном столе.
Валентина Михайловна появилась ровно в три, с фирменным творожным тортом из кондитерской и большой папкой документов. Она обняла внуков, сдержанно кивнула Дмитрию и быстро увлекла дочь на кухню.
— Мне нужно поговорить с тобой наедине.
Алёна поставила чайник и достала десертные тарелки.
— Что случилось, мам? Что за результаты?
— Результаты, — Валентина Михайловна положила папку на стол, но открывать не стала. — Результаты такие, что я больше не могу смотреть, как ты губишь свою жизнь.
Алёна замерла с чашкой в руках.
— О тебе, о детях, о… — она кивнула в сторону гостиной, где остался Дмитрий. — Посмотри на себя, Алёна. Тридцать три года, двое детей, и что у тебя? Муж-инвалид, разваливающийся дом, огород, заросший бурьяном.
— Мама, — Алёна медленно поставила чашку на стол. — Давай не будем сейчас…
— А когда? Когда ты окончательно увязнешь? Кирилл и Соня заслуживают нормальной жизни. Нормального отца, в конце концов!
— Дима — прекрасный отец. Он…
— Он калека, Алёна, — Валентина Михайловна понизила голос до шёпота. — Да, это звучит жестоко, но это правда. Он никогда не сможет дать тебе то, что ты заслуживаешь. Никогда не сможет обеспечить детей.
Алёна почувствовала, как к горлу подступает комок. Она сжала пальцы в кулаки, ногти больно впились в кожу.
— Что ты предлагаешь, мам? — её голос звучал хрипло.
Валентина Михайловна открыла папку, достала глянцевые брошюры.
— Здесь информация о санатории в Кисловодске. Один из лучших в стране, мой врач дал направление. Я могу отвезти туда детей на всё лето. Им будет полезно.
— А я? — Алёна нахмурилась, не понимая, к чему ведёт мать.
— А тебе нужно подумать о разводе, — просто сказала Валентина Михайловна. — Пока ты молода и можешь начать всё сначала.
В кухне повисла тяжёлая тишина. Только тиканье часов на стене отсчитывало секунды этой паузы. Алёна смотрела на мать и не узнавала её — холодная, расчётливая женщина, говорящая такие страшные вещи.
— Ты сошла с ума, — наконец выдохнула она. — Дима — мой муж, отец моих детей. Как ты можешь…
— Мамуль? — в дверном проёме появился Кирилл, десятилетний мальчик с серьезными глазами. — Папа просил передать, что ему пора заниматься с Соней. Им нужен учебник, а он в твоей комнате.
Алёна машинально кивнула, пытаясь собраться с мыслями.
— Хорошо, солнышко, скажи, что я сейчас принесу.
Мальчик окинул взглядом бабушку с её папками, нетронутый торт на столе и почему-то вздохнул — совсем по-взрослому.
— Бабуль, а ты правда хочешь, чтобы мама развелась с папой?
Алёна похолодела. Кирилл стоял, опустив плечи, и выглядел неожиданно маленьким и уязвимым.
— Милый, ты неправильно понял, — Валентина Михайловна натянуто улыбнулась. — Бабушка просто волнуется о вас.
— Я слышал, — мальчик покачал головой. — Ты сказала, что папа — калека. А он не калека, он архитектор. И он строит нам пандус, чтобы легче заезжать в дом.
