Валентина Михайловна побледнела, а Алёна, сама не понимая как, оказалась рядом с сыном, обнимая его за плечи. Пальцы дрожали, но голос звучал твёрдо:
— Кирюша, пожалуйста, отнеси учебник папе и Соне. А мы с бабушкой закончим разговор.
Кирилл медленно кивнул и вышел из кухни. Алёна тяжело опустилась на стул. Внутри клокотал гнев, но она заставила себя говорить спокойно:
— Как ты могла такое сказать, мам? Ты понимаешь, что сейчас ранила не только меня, но и ребёнка?
Валентина Михайловна поджала губы.
— Я говорю это ради вас всех. Он должен это слышать, чтобы понимать реальность. Дмитрий никогда не встанет с этой коляски, врачи уже сказали. А ты будешь вечной сиделкой, и дети вырастут в нищете.
— Дима работает, — процедила Алёна. — Он зарабатывает на фрилансе, консультирует…
— Гроши! — отмахнулась Валентина Михайловна. — И сколько у вас долгов за лекарства? За реабилитацию? Этот дом разваливается на глазах, а вы не можете даже нормальный пандус сделать, не то что ремонт. Если бы не я…
Алёна резко поднялась, чуть не опрокинув стул.
— Давай расставим точки над «и». Что ты хочешь, мам?
— Чтобы ты одумалась, — Валентина Михайловна сложила брошюры обратно в папку. — Я даю тебе неделю на размышления. Потом я перестану помогать с деньгами и с детьми. Совсем. Живите как хотите.
— Ты… шантажируешь меня? — Алёна смотрела на мать как на незнакомку.
— Я пытаюсь тебя спасти, — Валентина Михайловна встала. — И ещё одно. Завтра я жду вас с детьми на обед. У меня будет гостья, которую я хочу тебе представить.
— Зачем мне знакомиться с твоей гостьей?
— Просто приходите, — будничным тоном сообщила мать. — Я соскучилась по внукам.
Алёна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Что-то здесь было не так.
— Ты что-то затеваешь, мам?
— Я хочу, чтобы ты увидела, что есть и другие варианты в жизни. Ты и дети заслуживаете большего, чем прозябание в этой дыре с калек…
Она не договорила. Алёна с грохотом поставила чайник на стол.
Валентина Михайловна схватила сумку и направилась к выходу. Она вышла из кухни, даже не попрощавшись с внуками. Входная дверь хлопнула так, что задребезжали стёкла.
Алёна медленно опустилась на стул и закрыла лицо руками. Нетронутый торт стоял на столе как символ разрушенных отношений.
Вечер прошёл в какой-то тягостной тишине. Дети притихли, Дмитрий закрылся в своём кабинете, а Алёна привычно выполняла домашние дела. Но когда она укладывала Соню, девочка вдруг спросила:
— Мама, а бабушка больше не придёт?
Алёна присела на край кровати, поправляя одеяло.
— Не знаю, солнышко. Бабушка сейчас сердится.
— Из-за папиной коляски?
— Нет, милая. Просто… взрослые иногда ссорятся.
Соня вздохнула и протянула маме свой альбом.
— Смотри, я нарисовала нашу семью.
На рисунке все держались за руки: мама, папа в коляске, Кирилл, Соня и даже их рыжий кот Семён. Все улыбались, а над ними сияло огромное жёлтое солнце.
— Красиво, — прошептала Алёна, чувствуя, как к горлу подступает ком.
— А бабушку я не успела дорисовать, — сонно пробормотала девочка. — Может, завтра…
Когда дети заснули, Алёна долго сидела на кухне, глядя в тёмное окно. Мысли путались. Она вспоминала, как познакомилась с Дмитрием на дне рождения подруги. Он тогда был старшим архитектором в крупном бюро, уверенный в себе, с планами и мечтами. Они купили этот дом через год после свадьбы — небольшой, с участком в шесть соток. Дмитрий планировал пристройку и второй этаж. А потом была авария…
Она подошла к кабинету мужа и тихо постучала. Не услышав ответа, осторожно приоткрыла дверь. Дмитрий сидел спиной к ней, над чем-то склонившись.
Он быстро свернул бумаги на столе.
Алёна подошла ближе. На столе лежали чертежи — подробные, с расчётами и схемами. Она разглядела план их крыльца с пристроенным пандусом, продуманную систему поручней.
— Ты сам это спроектировал?
— Да, — он не смотрел ей в глаза. — Всё равно делать нечего, а так хоть какая-то польза.
Алёна положила руку на его плечо, чувствуя каждую мышцу, напряжённую до предела.
— Красивые чертежи. Когда планируешь начать строить?
Дмитрий не поднял глаз, продолжая машинально складывать бумаги.
— Какая разница? Всё равно толку от этого мало.
— Что ты имеешь в виду?
— Я всё знаю, Алён, — его голос звучал глухо. — Кирилл пересказал мне ваш разговор с матерью. И знаешь… она права. Я обуза. Бесполезный инвалид.
— Я бесполезен, Алёна. Твоя мать права. Посмотри на нас — долги, разваливающийся дом… Какой я к чёрту архитектор? Я даже не могу забраться на собственное крыльцо без твоей помощи.
— Поэтому ты делаешь эти чертежи, — она коснулась бумаг на столе. — Думаешь, это ничего не значит?
