— Я ничего от тебя не прошу, — Анна наконец подняла глаза. — Не хочешь помогать — тогда уезжай. Я не держу.
— Ладно, как знаешь. Бывай. Нашлась мне тут мать Тереза.
— Я детей не брошу, — тихо сказала она ему вслед.
Дверь хлопнула так сильно, что со стены упала фотография в рамке. Анна подняла её — снимок пятилетней давности, они с Полиной на берегу озера. Обе смеются, обнявшись.
Шли дни. Анна возила детей в школу, готовила обеды, помогала с уроками. Вечерами звонила в больницу, но врачи были скупы на информацию. «Состояние стабильно тяжёлое», «проводится лечение», «нужно время».
Через две недели раздался звонок из больницы. Голос врача был тих и официален:
— Мне очень жаль. Мы сделали всё возможное. Болезнь оказалась слишком агрессивной, произошла внезапная остановка сердца.
Анна опустилась на стул, сжимая телефон. Полины не стало.
После звонка она долго сидела на кухне, не в силах пошевелиться. Как сказать детям? Что теперь будет с ними? С ней самой? В голове крутились обрывки мыслей, но ни одна не задерживалась надолго.
Из комнаты вышел Миша, внимательно посмотрел на неё:
— Тётя Аня, что-то случилось?
Она попыталась улыбнуться, но губы не слушались.
— Иди сюда, — сказала она, протягивая руки. — Нам нужно поговорить. Позови Катю, пожалуйста.
Когда дети сели рядом, Анна взяла их за руки.
— У меня плохие новости, — начала она, подбирая слова. — Ваша мама… она очень сильно болела. И врачи не смогли ей помочь. Она…
— Умерла? — прямо спросил Миша. Его голос дрогнул только на последнем слоге.
Анна кивнула, не в силах произнести это слово вслух.
Катя не заплакала — просто застыла, крепко сжав руку Анны. Миша выпрямился, словно принимая на себя какой-то невидимый груз.
— Что теперь будет? — спросил он. — Нас заберут?
— Нет, — твёрдо сказала Анна. — Вы останетесь со мной. Я обещала вашей маме и сдержу слово.
В день похорон шёл дождь. Мелкие капли барабанили по зонтам, стекали за воротник. Анна держала детей за руки, стоя у свежей могилы. Миша не плакал — только смотрел прямо перед собой, крепче сжимая пальцы Анны. Катя тихо всхлипывала, прижимаясь к боку.
Кто-то из соседей принёс цветы, кто-то неловко пожимал руку, бормоча слова утешения. Анна почти не слышала — перед глазами стояло лицо Полины, живое, смеющееся, какой она была всегда, даже в самые сложные времена.
Прошло три дня после похорон. Дом словно затих, погрузившись в тяжёлую тишину. Анна заварила чай, порезала принесенный соседями пирог. Миша ушёл в свою комнату, а Катя сидела за столом, обхватив кружку ладонями, словно пытаясь согреться.
— Что теперь будет, тётя Аня? — спросила она тихо.
— Мы будем жить вместе, — ответила Анна, присаживаясь рядом. — Как и раньше.
В дверь позвонили. На пороге стояла женщина средних лет, строгая, с папкой документов.
— Семенова из органов опеки, — представилась она, входя в дом. — Соболезную вашей утрате.
Они расположились в гостиной. Катя уцепилась за Анну, не желая уходить.
— Нам нужно обсудить будущее детей, — начала инспектор, раскладывая бумаги. — Есть ли родственники, готовые взять опекунство?
— Сестра Полины живёт в Канаде, — ответила Анна. — Мы пытаемся с ней связаться.
— А до её решения детей нужно определить. Временный приют…
— Нет, — твёрдо перебила Анна. — Они останутся со мной. Я подам документы на временное опекунство, а потом на постоянное.
Инспектор внимательно посмотрела на Анну, потом на девочку, прижавшуюся к ней.
— Вы понимаете сложность ситуации? Вы не родственница. Процесс оформления долгий. Нужны характеристики, проверка жилищных условий, справки о доходах…
— Я понимаю, — кивнула Анна. — И я готова пройти через все проверки и сбор документов. Но дети не поедут в приют. Я обещала их маме.
Что-то в её голосе, видимо, убедило инспектора.
— Хорошо, — вздохнула Семенова. — Вот список необходимых документов. Завтра жду вас в отделе с заявлением.
Когда инспектор ушла, Катя наконец отпустила руку Анны.
— Ты правда не отдашь нас?
— Никогда, — пообещала Анна.
Вечером разразилась гроза. Удар молнии — и дом погрузился в темноту. Миша выглянул из своей комнаты, Катя вскрикнула от испуга.
— Не бойтесь, это просто электричество отключилось, — успокоила их Анна, нащупывая в ящике свечи.
Снаружи донесся стук. Анна открыла дверь и увидела на пороге высокого мужчину с фонариком.
— У вас тоже свет пропал? — спросил он, направляя луч в сторону. — Я Костя, живу через забор. Могу посмотреть щиток, я в этом немного разбираюсь.
Он говорил с лёгким смущением, теребя в руках инструменты. Анна помедлила лишь секунду.
— Буду очень благодарна.
Костя быстро определил проблему — старая проводка не выдержала перепада напряжения. Он заменил пробки в щитке, проверил основные линии, и свет снова зажегся. Дети выдохнули с облегчением.
— Ещё бы водосток починить, — сказал Костя, взъерошивая мокрые от дождя волосы. — Видел, как у вас в углу дома протекает. А то оглянуться не успеете, как грибок пойдёт. Если хотите, завтра могу зайти.
— Не хочу вас обременять, — начала Анна.
— Это не обременительно, — он улыбнулся уголком губ. — Соседи всё-таки. Я Полину хорошо знал, давно живу здесь. Хорошая, добрая была женщина… — он замялся. — Простите, не хотел бередить… Просто вспомнилось. В общем, мне приятно помогать.
— Спасибо вам, — искренне сказала Анна. — Не знаю, что бы я делала. Может, чаю выпьете? Всё равно уже заварила.
Костя помедлил, словно взвешивая предложение, потом кивнул:
— Если не помешаю, с удовольствием.
За чаем, который Анна налила в большие керамические кружки, они немного поговорили. Оказалось, Костя вдовец — жена умерла три года назад от сердечного приступа. Работал он инженером-строителем в райцентре, а после её смерти вернулся в родной посёлок, занимается частным ремонтом.
