— Вы молодец, — сказал он тихо, допивая чай. — То, что детей взяли. Не каждый решится.
— Это не подвиг, — пожала плечами Анна. — Просто так правильно.
Костя кивнул, словно она подтвердила что-то, о чём он и сам догадывался.
С того вечера он стал заходить регулярно. Сначала по делу — починил сломанный велосипед Миши, заменил прохудившуюся черепицу, помог настроить бойлер. Потом — просто так, выпить чаю, спросить, как дела. Дети быстро привыкли к его присутствию. Миша особенно тянулся к нему — за мужским плечом, за уверенностью, за знаниями, которыми Костя охотно делился.
Через месяц позвонил Вадим.
— Как дела? — спросил он после неловкого молчания. — Не одумалась ещё?
— Что ты имеешь в виду? — Анна прижала телефон плечом, раскатывая тесто для пирога.
— Ну, всю эту историю с детьми. Не надоело ещё в няньки играть? Вернулась бы в Питер, к нормальной жизни.
— У нас всё хорошо, Вадим, — спокойно ответила она. — Мы справляемся.
— «Мы», — в его голосе прозвучала горечь. — Ты так просто променяла нашу жизнь на чужих детей.
Анна отложила скалку, вытерла руки о полотенце.
— Они не чужие, Вадим. Не сейчас.
— А ты не боишься, что останешься одна? Что вырастут и уйдут? Подумай о себе хоть раз!
Анна посмотрела в окно. Во дворе Костя помогал Мише собирать скворечник, Катя сидела рядом на скамейке, болтая ногами и подавая гвоздики.
— Я не боюсь, — честно ответила она. — И я не одна.
Вадим помолчал, потом сказал с нескрываемой обидой:
— Понятно. Что ж, удачи тебе с твоей новой… семьёй.
Он повесил трубку, а Анна ещё долго стояла у окна, глядя на телефон. Раньше такой разговор расстроил бы её, заставил бы сомневаться. Но сейчас она чувствовала только облегчение — словно окончательно закрылась дверь в прошлую жизнь. Вадим всегда говорил о «нашей жизни», но сейчас Анна понимала — он мог оставить её в любой беде. И хорошо, что ушёл сейчас, а не когда стало бы совсем тяжело.
Шли месяцы. Дети потихоньку привыкали к новой жизни. Миша начал лучше учиться в школе, учительница даже похвалила его успехи в математике. Катя в детском саду перестала сторониться других детей, стала больше рисовать — яркими, а не тёмными красками. Анна нашла удалённую работу редактором в интернет-журнале. По вечерам они часто сидели вчетвером — она, дети и Костя, который приходил почти каждый день.
В пятницу раздался телефонный звонок. Женский голос с лёгким акцентом представился:
— Анна? Это Светлана, сестра Полины. Помнишь меня? Мы виделись на свадьбе Поли, ты ещё была свидетельницей.
Анна вспомнила — высокая брюнетка в голубом платье, держалась немного в стороне от всех.
— Конечно помню, Света. Как ты?
— Я завтра прилетаю из Канады. Нам нужно поговорить о детях.
На следующий день к дому подъехало такси. Из него вышла стильная женщина с усталыми глазами и дорогим чемоданом. Анна сразу заметила, как она похожа на Полину — те же черты лица, тот же изгиб бровей, только взгляд другой, более настороженный.
— Анна, — Светлана слабо улыбнулась, протягивая руку. — Сколько лет прошло. Жаль, что встречаемся при таких обстоятельствах.
Она окинула взглядом дом.
— Поля всегда говорила, что ты самый надёжный человек из всех, кого она знает. Теперь я вижу, что она не преувеличивала.
Дети не сразу приняли тётю. Миша держался отстранённо, а Катя и вовсе спряталась за спину Анны. Светлана же пыталась расположить их к себе — привезла дорогие подарки, рассказывала о Канаде, показывала фотографии.
— Они совсем меня не помнят, — сказала она тихо Анне. — Я была здесь четыре года назад, но тогда они были совсем маленькие. А потом всё время находила причины не приезжать… Работа, дела… А теперь уже поздно.
Вечером, когда дети легли спать, женщины сели на кухне. Анна заварила чай с мятой, достала варенье из сосновых шишек, которое недавно научилась готовить.
— Я не смогу их взять, — призналась Светлана, обхватив чашку руками. — У меня своя жизнь, работа. Я сомневалась в тебе, когда летела сюда, думала может быть детям лучше будет со мной, ведь я всё-таки родная тётя. Но вижу — им с тобой хорошо.
— Я подала документы на опекунство, — сказала Анна. — Но процесс может занять время.
— Я помогу, — кивнула Светлана. — Напишу согласие, что как ближайшая родственница поддерживаю твою кандидатуру. И буду помогать финансово. Полина бы этого хотела.
В тот же вечер, когда дети уснули, а Светлана ушла в гостевую комнату, Анна и Костя сидели на веранде. Воздух был наполнен запахами осени — прелых листьев, дыма от костров, спелых яблок. Звезды рассыпались над Сосновкой, с озера тянуло прохладой.
— У меня есть идея, — сказал вдруг Костя, нарушив уютное молчание. — Давно хотел предложить, но всё не решался.
— Какая? — Анна подтянула плед на плечах.
Костя помедлил, словно собираясь с мыслями.
— В центре посёлка стоит дом моей бабушки. Большой, двухэтажный. Там раньше была лавка на первом этаже, всё оборудовано. Мы с женой мечтали открыть пекарню, но не хватало финансов и решимости. А теперь, если ты поможешь… всё может получиться.
Анна посмотрела на него с удивлением:
— Пекарню? Здесь, в Сосновке?
— Да. Я умею печь хлеб — бабушка научила, у неё свои рецепты были, особенные. — Он улыбнулся воспоминаниям. — В посёлке нет ничего подобного, людям приходится ездить в райцентр за нормальной выпечкой. А если делать всё правильно — будут приезжать даже оттуда.
— А я причём? — спросила Анна, хотя сердце уже быстрее забилось от предвкушения.
— Нам нужен хороший редактор, — улыбнулся Костя. — Для рецептов, для вывески, для продвижения. Ты же профессионал. А ещё… — он запнулся, покрутил в руках кружку. — Я вижу, как ты заботишься о детях. Как создаёшь дом из ничего. Как не сдаёшься, когда тяжело. Ты именно тот человек, который нужен не только им, но и…
