Осознание пришло резко, как удар током. Классическая проекция. Он сам что-то скрывал и автоматически обвинял её. Полина закрыла лицо руками. Неужели всё так плохо?
Телефон завибрировал — входящий от Аллы. Словно в тумане, Полина приняла звонок.
— Полька, ты что, спишь уже? — голос подруги звучал бодро. — Я тебе третий раз звоню.
— Нет, не сплю, — Полина с удивлением услышала, как безжизненно звучит её голос. — Просто… устала.
— Что случилось? — тон Аллы мгновенно изменился. — Опять этот твой?
Полина хотела соврать, сказать, что всё нормально. Но вместо этого из горла вырвался сдавленный всхлип.
— О господи, — Алла мгновенно всё поняла. — Я сейчас приеду.
— Не надо, — Полина вытерла слезы. — Правда. Он… уехал. К брату.
— Тем более приеду! Не сиди одна в таком состоянии.
Через сорок минут они сидели на кухне, и Полина, сжимая чашку с травяным чаем, рассказывала обо всём. О бесконечных придирках. О постоянных намёках на то, что она живёт в «его» квартире. О том, как он игнорирует её работу. О выходках его матери, которая при каждой встрече напоминает, что «квартиру мы купили Денису ещё до тебя». О том, как больно слышать от мужа те же слова, что и от свекрови.
— Подожди, — Алла прервала её, нахмурившись. — А что это он вдруг про ревность заговорил?
Полина пожала плечами:
— Не знаю. Я просто спросила, почему он уезжает так поздно.
Алла отвела взгляд, закусив губу. Что-то в её лице заставило Полину напрячься.
— Что ты знаешь? — спросила она тихо.
— Ничего конкретного, — Алла вздохнула. — Просто… Лиза из туристического видела его с какой-то девушкой в «Кубанском дворике». Держались за руки, сидели близко… Но может, это по работе, мало ли.
Странно, но Полина не почувствовала ожидаемой боли. Только усталость. И что-то похожее на облегчение — словно последний кусочек головоломки встал на место.
— Знаешь, что самое странное? — сказала она, глядя в окно на тёмное майское небо. — Мне даже не обидно. Я как будто давно знала.
Алла осторожно коснулась её руки:
Полина посмотрела на свой сухой букет в стеклянной вазе — единственную вещь, которую Денис разрешил ей поставить в гостиной. Некогда яркие цветы выцвели, став блеклыми тенями. Прямо как их отношения.
— Не знаю, — честно ответила она. — Просто… не могу больше так.
Алла ушла за полночь, оставив Полину наедине с оглушительной тишиной квартиры и собственными мыслями. Не сумев заснуть, она встала с рассветом. Внутри что-то неумолимо изменилось — как будто сместился центр тяжести. Она смотрела на их совместную фотографию на стене, и лица казались чужими. Особенно её собственное — с вымученной улыбкой и потухшим взглядом.
В восемь утра позвонила сестра.
— Привет, Поль! — голос Насти звучал бодро. — Не разбудила? Слушай, мы с детьми в парк собираемся, на набережную. Ты давно хотела с племянниками погулять. Присоединишься?
Полина прижала телефон к уху, вглядываясь в розовеющее небо за окном. Этот звонок не был случайным — сестра всегда появлялась в её жизни именно тогда, когда была нужнее всего.
— Насть, я не смогу, — голос Полины дрогнул.
— Поля, что случилось? — в голосе сестры мгновенно появилась тревога. — У тебя голос совсем расстроенный. Что-то с Денисом?
— Это конец, Настя, — сказала она, удивляясь твёрдости собственного голоса. — Я больше не могу так жить.
— Тебе есть куда пойти, — голос сестры звучал уверенно. — Мой дом — твой дом. Приезжай.
Полина закрыла глаза. Дом. Она так долго пыталась создать его здесь — в этих стенах, пропитанных чужими правилами и ожиданиями.
— Я приеду, — решила она. — Но сначала нужно поговорить с ним.
— Будь осторожна, — в голосе Насти звучала тревога. — Он может… ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — Полина впервые за долгое время почувствовала, что может дышать полной грудью. — Но я должна сказать ему лично. Иначе всё это бессмысленно.
После звонка она достала из шкафа рюкзак и положила в него самое необходимое — документы, зарядку, пару смен белья, любимый свитер. Потом бережно упаковала скетчбук с зарисовками цветов и несколько фотографий — только те, где она одна или с сестрой. Совместные снимки остались на стенах — пусть напоминают Денису о том, что он потерял.
Рюкзак оказался неожиданно лёгким. Полина смотрела на него и думала: как странно, четыре с половиной года жизни, а уместилось всё в один рюкзак. Неужели ничего своего здесь так и не появилось?
Почти в девять утра дверной замок щёлкнул. Полина замерла у окна в гостиной. Она знала — Денис вернулся не мириться. Скорее всего, решил, что она уже на работе, и пришёл переодеться.
Он остановился на пороге гостиной, увидев её, стоящую у окна. Помятая рубашка, запах чужих духов. Это должно было разбить сердце, но Полина почувствовала только волну гнева и горечи.
— Ты почему не на работе? — спросил он, машинально приглаживая волосы.
— Взяла выходной, — ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Вроде ты говорил, что это несложно.
Денис поморщился, проходя мимо неё на кухню.
— Послушай, насчёт вчерашнего… Я погорячился. Ты тоже была не права, но проехали.
Полина почувствовала, как внутри закипает ярость. Вот так просто? «Проехали»? После всего, что он наговорил?
— Нет, — её голос прозвучал неожиданно громко. — Не проехали. Я ухожу, Денис.
Он медленно обернулся, недоверчиво глядя на неё:
— Что значит — уходишь?
— То и значит. Ухожу. Насовсем, — она кивнула на рюкзак у двери. — Я не могу больше жить в месте, где меня не уважают. Где всё, что я делаю, обесценивается. Где я должна постоянно извиняться за то, что существую.
Денис оперся о кухонный стол, его лицо вытянулось:
— Так, спокойно. Ты из-за вчерашнего? Я же сказал — погорячился. Мне звонили с работы, был важный проект, а ты со своими вопросами…
— Я видела сообщения от Юли в твоём телефоне, — солгала Полина, понимая, что проверяет теорию. — Месяц назад.
Лицо Дениса моментально изменилось — из самоуверенного стало испуганным, затем злым.
— Ты копалась в моём телефоне? — прошипел он. — Какое ты имеешь право?!
Это было признание. Он даже не стал отрицать существование Юли.
— Вот и ответ, — горько усмехнулась Полина. — Не переживай, я ничего не трогала. Просто случайно увидела уведомление, когда ты в душе был. Но это уже неважно.
Денис шагнул к ней, тон стал угрожающим:
— Какая разница, кто там что написал? Ты моя жена! Ты живешь в моей квартире! Ты никуда не пойдёшь!
Полина почувствовала знакомый холодок страха, но оттолкнула его:
— Я не твоя собственность, Денис. И да, ты прав — это твоя квартира. Поэтому я и ухожу. Чтобы жить в месте, которое смогу назвать своим домом.
— Боже, какой драматизм! — он театрально закатил глаза. — И куда ты пойдёшь? К сестре? Будешь на диване спать с её детьми? Или снимешь квартиру на свою смешную зарплату? На что ты жить будешь?
