Полина спускалась по лестнице, а в голове звучали эти слова. Она вдруг поняла, что в их квартире на солнечной стороне было так темно, будто окна плотно занавешены. И не шторами — а чем-то гораздо более тяжёлым и непроницаемым.
Полина вставила ключ в замок и на мгновение замерла, прижавшись лбом к прохладной двери. Сердце колотилось где-то в горле. Слова Веры Петровны задели что-то глубоко внутри, словно камешек, запустивший лавину. Впервые за долгие месяцы она осознала очевидное: это не её дом. И, возможно, никогда им не был.
Дверь распахнулась прежде, чем она успела повернуть ключ.
— Ты где пропадаешь? — Денис стоял на пороге, скрестив руки на груди. Его глаза, некогда казавшиеся ей такими выразительными, теперь напоминали кусочки льда. — Два часа! Два часа на какие-то цветочки!
Полина почувствовала, как внутри всё сжимается от знакомого страха. Раньше она бы начала извиняться, оправдываться. Но сейчас что-то остановило привычный поток слов.
— Я помогала с пересадкой орхидей, — сказала она спокойно, проходя в квартиру. — И мы разговаривали.
— О чём можно трепаться два часа? — Денис захлопнул дверь с такой силой, что зазвенела посуда в серванте. — У тебя что, дел других нет?
Полина сняла кроссовки, прошла на кухню. Руки слегка дрожали, но впервые не от страха, а от какой-то новой, незнакомой эмоции. Осознание? Решимость?
— Я звонил тебе три раза! — Денис следовал за ней по пятам. — Ты игнорируешь мои звонки?
Полина достала телефон. Действительно, три пропущенных. Она даже не слышала — слишком увлеклась разговором с Верой Петровной.
— Извини, я не слышала, — сказала она, наливая воду в чайник. — Там было шумно.
— Шумно? — Денис издал короткий смешок. — От горшков и земли?
— От разговора, — Полина взглянула ему в глаза. — Мы говорили о растениях. О том, как важно для них пространство.
Денис закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, насколько бессмысленной считает эту тему.
— Мне звонила мама, — сказал он, меняя тему. — Придёт завтра на ужин. Приготовь что-нибудь приличное, а не твои диетические салатики.
Полина напряглась. Елена Михайловна, мать Дениса, всегда смотрела на неё как на нечто неуместное в жизни сына. «Временное недоразумение», как однажды она услышала из-за неплотно прикрытой двери. Каждый визит превращался в негласную проверку — насколько хорошо Полина справляется с ролью жены.
— Завтра у меня смена до восьми, — сказала она. — Я не успею приготовить ужин.
— Да господи! — Денис стукнул кулаком по столу, и Полина вздрогнула, пролив немного чая на скатерть. — Неужели так сложно отпроситься пораньше? Раз в кои-то веки нужно!
Горло сдавило от обиды. Она помнила, как месяц назад он отказался поменять свою деловую встречу, когда у неё была температура 39, и ей пришлось вызывать такси до больницы. «Это бизнес, нельзя всё бросить из-за простуды», — сказал он тогда.
— Я не могу, — произнесла она тихо, но твёрдо. — Замена только послезавтра выйдет из отпуска. Мы можем перенести ужин.
— Перенести? — Денис уставился на неё с недоверием. — Мама специально день освободила! У неё график расписан на месяцы вперёд!
Это было правдой. Елена Михайловна, главный бухгалтер в крупной фирме, действительно жила по расписанию. Но разве её собственная работа не имела значения?
— Тогда пусть будет ужин, но без меня, — слова сорвались с губ прежде, чем она успела их обдумать.
На секунду в кухне повисла оглушительная тишина. Денис смотрел на неё так, словно она вдруг заговорила на чужом языке.
— Ты что несёшь? — наконец выдавил он. — Как это — без тебя?
— Обычно, — Полина отвернулась, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках. — Я буду на работе. Я не могу отменить смену.
— Значит, для тебя эти дурацкие букетики важнее семьи? — Денис подошёл ближе, и она физически ощутила его гнев. — Важнее моей матери?
Полина подняла глаза. «Семья». Как давно это слово перестало вызывать тепло? Когда их совместная жизнь превратилась в бесконечную череду требований и упрёков?
— Это моя работа, Денис. Не хобби, не развлечение. Работа, — её голос звучал неожиданно твёрдо. — И я не могу её бросить по первому требованию.
— Какая же ты всё-таки эгоистка, — процедил он. — Только о себе и думаешь.
Эти слова обожгли как пощёчина. Сколько раз она слышала их? Десятки? Сотни? Каждый раз, когда осмеливалась иметь собственное мнение или желание. Когда не соглашалась с его планами. Когда просто хотела быть собой.
Телефон Дениса звякнул сообщением. Он взглянул на экран и его лицо изменилось.
— Мне нужно ехать, — сказал он резко. — Срочные дела на работе.
— В десять вечера? — слова вырвались сами собой.
Денис замер, медленно повернул голову.
— Ты что, мне указывать теперь будешь? — его голос стал опасно тихим.
— Нет, просто… — Полина осеклась. Бессмысленно. Любой её ответ будет неправильным.
— Просто что? — Денис шагнул ближе. — Может, ещё проверять меня начнёшь? Телефон проверять? Отчитываться заставлять, где я и с кем?
Полина вздрогнула от его тона. Откуда такая агрессия в ответ на простой вопрос?
— Я ничего такого не…
— Ты что, допрос мне решила устроить? — Денис швырнул полотенце на стол, его лицо исказилось от ярости. — Я, значит, работаю как проклятый, обеспечиваю всё это, — он обвёл рукой кухню, — а ты ещё смеешь задавать вопросы? Сколько раз я говорил не лезть в мои дела! Твоё дело хозяйство вести, а не дурацкие вопросы задавать!
Полина почувствовала, как внутри что-то обрывается. Сколько раз она слышала про то, как он «всё обеспечивает», хотя последние полгода большую часть счетов оплачивала именно она.
— Я просто спросила, почему так поздно, — проговорила она тихо. — Это нормальный вопрос.
— Нормальный? — Денис издал резкий, неприятный смешок. — Знаешь, что нормально? Доверие! Вот что нормально в семье! А не эти твои подозрительные взгляды и намёки!
— Какие намёки? — Полина растерянно покачала головой. — Я ничего такого…
— Да всё с тобой понятно! — он подошёл к холодильнику, с грохотом захлопнул дверцу. — Я больше не могу, понимаешь? Не могу! Возвращаешься домой как в клетку — каждый шаг под микроскопом, каждое слово анализируется!
— Замолчи! — он ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки. — Не хочу слушать твои оправдания! Знаешь что? С меня хватит этого цирка. Переночую у Кирилла. Там хоть дышать можно свободно, без твоих вечных претензий и допросов.
Он вылетел из кухни. Послышался шум в прихожей, затем хлопок входной двери. Тишина обрушилась внезапно, звеня в ушах.
Полина медленно опустилась на стул. Ноги не держали. Сердце колотилось как сумасшедшее. Что это было? Откуда взялись обвинения в ревности? Она никогда…
