— Алла, прости, — Вера смягчила тон. — Я не хочу, чтобы ты думала, что мне все равно. Я могу помочь тебе с первым взносом на ипотеку, если хочешь.
Михаил тут же оживился.
— Вот видишь, ты сама понимаешь, что сестре нужна помощь, — он наклонился вперед. — Так может, проще сразу решить вопрос с квартирой? Без всей этой волокиты с ипотеками, процентами…
— Я сказала — нет, — отрезала Вера. — И хватит давить на меня.
Зинаида Петровна встала, начала медленно собирать сумку.
— Что ж, я вижу, разговора не получится. Ты всегда была упрямой, в отца. — Она вздохнула. — Мы пойдем, но ты подумай хорошенько. Речь о твоей семье, о сестре. И о моем отношении к тебе тоже.
— Значит, так и запишем, — процедила мать, направляясь к выходу. — Родная сестра для тебя — никто. Алла, идём.
Алла поднялась медленно, словно ей не хватало воздуха. Её глаза были влажными, пальцы нервно теребили край кофты.
— Вер, я… — начала она, но Михаил схватил её за локоть.
— Не унижайся, — прошипел он. — Видишь, она всё решила.
Вера почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она не хотела ссоры. Не хотела терять сестру. Но и предавать отца, его доверие, его последнюю волю — не могла.
— Мы ещё поговорим, — бросила Зинаида Петровна, уже стоя в дверях. — У меня есть чем тебя убедить.
Дверь захлопнулась с грохотом. Вера стояла, вцепившись в спинку стула — ноги внезапно перестали её держать. В квартире стало оглушительно тихо. Только настенные часы отстукивали секунды — те самые, под которыми отец читал газеты по воскресеньям.
Она медленно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Слёзы не шли — внутри была только пустота и холод. Почему родные люди делают друг другу больнее всего? Как мать могла поставить её перед таким выбором? Отнять последнюю память об отце или потерять семью?
Телефон завибрировал — сообщение от матери.
«У меня есть переписка с лечащим врачом твоего отца. Он подтверждает, что перед смертью папа просил позаботиться об Алле и её жилищном вопросе. Приезжай, покажу скриншоты».
Вера уставилась на экран. Переписка с врачом? Она знала Елену Викторовну Самойлову, заведующую отделением хосписа, где лежал отец. Знала лично и хорошо — созванивалась с ней каждый день, проводила часы в её кабинете. Елена Викторовна никогда не упоминала о таких просьбах отца. Да и не стала бы она вести переписки по вопросам пациентов — слишком принципиальная для этого.
Она не стала отвечать. Мать явно блефовала.
Ночь прошла без сна. Вера ворочалась, пытаясь найти решение, которое не заставляло бы её предавать отца, но и не теряла семью. Помочь деньгами? Но у неё самой ипотека, и суммы, которую она могла предложить, не хватит на покупку жилья. К утру она приняла решение и позвонила матери.
— Я приеду в двенадцать. Покажешь записку.
— Наконец-то одумалась, — в голосе Зинаиды Петровны звучало плохо скрываемое торжество.
Вера сжала зубы. Ей хотелось крикнуть, что она ничего не обещает, что хочет только увидеть эту загадочную записку, но она молча нажала отбой.
В подъезде дома, где жила мать, пахло жареной рыбой и сырым бельём. Вера поднялась на третий этаж и позвонила. Дверь открыла Алла. Глаза сестры были красными — похоже, ночь для неё тоже выдалась бессонной.
— Проходи, — тихо сказала она. — Мама ждёт.
Зинаида Петровна сидела за столом в гостиной, нервно постукивая ногтями по стеклянной поверхности. Перед ней лежал телефон. Михаил стоял у окна, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди.
— Вот, смотри, — мать протянула ей смартфон, едва Вера переступила порог. — Переписка с Еленой Викторовной.
Вера взяла телефон. На экране была переписка в WhatsApp с контактом «Елена Викторовна Хоспис». Фотография профиля — размытое фото женщины средних лет в белом халате.
«Здравствуйте, Зинаида Петровна, понимаю ваши чувства. Да, ваш бывший муж действительно беспокоился об Алле и её будущем. В беседах упоминал, что хотел бы обеспечить её жильём. Мне кажется, его воля была именно такой. Готова подтвердить это официально, если потребуется.»
Вера прокрутила вверх. Начало переписки было от вчерашнего дня. Первым было сообщение матери: «Здравствуйте, Елена Викторовна, это Зинаида Петровна, мать Веры, которая ухаживала за моим бывшим мужем. У нас возникла сложная ситуация с наследством…»
Что-то в переписке было не так. Вера открыла детали контакта. Номер телефона был незнаком. Она помнила номер Елены Викторовны — он был записан у неё в телефоне и начинался с другой последовательности цифр.
