— А что, разве неправда? Три года прошло! В наше время уже двоих бы родили! Но вы всё карьерами своими заняты. Квартиры покупаете, машины меняете. А о главном не думаете!
— Главное — это наше с Денисом решение! — выпалила Марина.
— Твоё решение? — Галина Петровна усмехнулась. — Милочка, ты забываешь, что Денис — мой сын. Единственный сын! И я имею право знать, когда у меня будут внуки!
Она повернулась к Денису, который всё это время молчал, словно язык проглотил.
— Дениска, скажи ей! Объясни своей жене, что семья — это не только вы двое. Это и я тоже! И у меня есть право голоса в важных вопросах!
Денис стоял между двумя женщинами — матерью и женой. Обе смотрели на него выжидающе, обе ждали, что он встанет на их сторону. Это был тот самый момент выбора, который он так долго откладывал, надеясь, что всё как-нибудь само собой разрешится.
В детстве мама всегда была для него целым миром. Она растила его одна после того, как отец ушёл из семьи. Работала на двух работах, отказывала себе во всём, лишь бы у Дениски было всё необходимое. Он помнил, как она приходила домой уставшая, но всё равно садилась проверять его уроки. Как откладывала деньги на его образование, экономя на собственной одежде.
Но сейчас, глядя на заплаканное лицо Марины, он вдруг понял одну простую вещь. Мама вырастила его и отпустила в большой мир. Он создал свою семью, выбрал свою женщину. И теперь его место — рядом с женой, а не в тени материнской юбки.
— Мам, — начал он медленно, тщательно подбирая слова. — Ты права. Ты действительно много для меня сделала. Но это не даёт тебе права вмешиваться в нашу с Мариной жизнь.
Галина Петровна вздрогнула, словно он её ударил.
— Что ты такое говоришь? Я — твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но Марина — моя жена. И когда ты оскорбляешь её, называешь пустоцветом, выносишь наши личные вопросы на всеобщее обсуждение — ты оскорбляешь и меня тоже.
Он сделал шаг к Марине, встав рядом с ней.
— Мы сами решим, когда нам заводить детей. Без семейных чатов и обсуждений за нашей спиной. И если ты не можешь это принять…
— То что? — Галина Петровна выпрямилась, и в её глазах заблестели слёзы обиды. — Ты выберешь её, а не родную мать?
— Я выбираю свою семью, — твёрдо ответил Денис. — Мою семью — это я и Марина. А ты можешь быть частью нашей жизни, только если будешь уважать наши границы.
Повисла тишина. Галина Петровна смотрела на сына так, словно видела его впервые. Её губы дрожали, руки сжимались в кулаки. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но Денис опередил её:
— И первое, что ты сделаешь — удалишь своё сообщение из чата и извинишься перед Мариной. Публично. При всех тех же родственниках, при которых ты её оскорбила.
— Никогда! — выпалила Галина Петровна. — Я не буду извиняться за правду! Если она обижается на слово «пустоцвет», пусть докажет обратное!
Марина покачала головой и направилась к выходу. Но Денис поймал её за руку.
— Подожди, — сказал он жене, а затем повернулся к матери. — Мам, я сейчас скажу это один раз. Если ты не извинишься перед Мариной и не удалишь это сообщение, мы переедем. Подальше отсюда. И ты увидишь своих внуков только на фотографиях. Если вообще увидишь.
Галина Петровна побледнела. Она прекрасно знала, что сын не бросает слов на ветер. Если он что-то пообещал — он это сделает.
— Ты… ты шантажируешь родную мать?
— Нет, я защищаю свою семью. Ту самую семью, о которой ты так печёшься. Только вот семья — это не только дети. Это в первую очередь любовь и уважение между мужем и женой. А ты пытаешься это разрушить. Он взял сумку из рук Марины и поставил её на пол.
— Мы никуда не поедем, — сказал он жене. — Это наш дом. Но если мама не может принять наши правила, то переезжать придётся ей.
Следующие несколько минут тянулись как часы. Галина Петровна стояла в дверях, переваривая ультиматум сына. Марина прижалась к плечу мужа, чувствуя, как напряжение медленно отпускает её. А Денис просто ждал, глядя на мать спокойным, решительным взглядом взрослого мужчины, а не маленького мальчика.
