Наконец Галина Петровна достала из кармана халата телефон. Её пальцы дрожали, когда она открывала злополучный чат. Несколько секунд она смотрела на экран, словно надеясь, что сообщение исчезло само собой. Но нет — оно всё ещё было там, уже обросшее десятком сочувственных комментариев.
— Я удалю сообщение, — сказала она сквозь зубы. — Но извиняться…
— Мам, — голос Дениса стал мягче. — Ты же не злая. Ты просто привыкла, что твоё слово — закон. Но время изменилось. И отношения изменились. Марина — не твоя служанка и не инкубатор для внуков. Она женщина, которую я люблю. И которая заслуживает уважения.
Галина Петровна подняла глаза на невестку. Марина смотрела на неё без злобы, скорее с усталостью. Как на расшалившегося ребёнка, которому нужно объяснить простые правила поведения.
— Галина Петровна, — заговорила Марина. — Я не держу на вас зла. Правда. Я понимаю, что вы хотите внуков. Но поймите и вы меня. Мы с Денисом хотим сначала крепко встать на ноги. Закрыть ипотеку, накопить денег. Чтобы ребёнок ни в чём не нуждался. Разве это плохо?
— Нет, — нехотя признала свекровь. — Не плохо. Но можно же было мне об этом сказать…
— Мы говорили. Много раз. Но вы не слышали. Вы слышали только то, что хотели слышать.
Галина Петровна молчала, обдумывая слова невестки. А потом вдруг тяжело вздохнула и опустилась на стул, который стоял в коридоре.
— Может, вы и правы, — сказала она тихо. — Я действительно зациклилась на внуках. Все подруги только об этом и говорят — у кого сколько внуков, кто как нянчится. А я им завидую. И злюсь. И эту злость на вас выливаю.
Она подняла телефон и начала печатать. Денис и Марина переглянулись — они ожидали чего угодно, но не такой искренности.
— Вот, — Галина Петровна показала им экран. В семейном чате появилось новое сообщение: «Девочки, я хочу извиниться перед своей невесткой Мариной. Я написала глупость и обидела хорошего человека. Марина, прости меня. Вы с Денисом сами разберётесь, когда вам заводить детей. А я буду ждать и не лезть в вашу жизнь.»
Под сообщением уже появились удивлённые смайлики от родственниц. Но Галине Петровне было всё равно. Она смотрела на невестку, ожидая ответа.
Марина молчала. В её глазах боролись разные чувства — обида, удивление, недоверие. Но потом она увидела, как свекровь нервно теребит край халата, и что-то в её сердце дрогнуло.
— Спасибо, — сказала она просто. — Я принимаю ваши извинения.
Галина Петровна кивнула и поднялась со стула. Она выглядела постаревшей и уставшей.
— Я пойду к себе, — сказала она. — Вам нужно побыть вдвоём.
Она развернулась и пошла к выходу, но в дверях остановилась.
— Марина, — позвала она, не оборачиваясь. — Я правда не со зла. Просто… одиноко мне. Денис — всё, что у меня есть. Боюсь потерять.
— Вы не потеряете, — ответила Марина. — Если будете уважать наши границы — вы всегда будете частью нашей семьи. И когда появятся дети, вы будете самой лучшей бабушкой. Но всему своё время.
Галина Петровна кивнула и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Денис и Марина остались одни. Некоторое время они просто стояли, обнявшись, переваривая всё произошедшее. Потом Марина подняла голову и посмотрела на мужа.
— Спасибо, — сказала она. — За то, что встал на мою сторону.
— Это было нелегко, — признался Денис. — Но правильно. Мама должна понять, что времена изменились. Что она больше не может решать за нас.
Он погладил жену по волосам.
— Прости, что так вышло. Я должен был раньше поставить границы.
— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась Марина. — Знаешь, может, это и к лучшему. Теперь все карты на столе. И твоя мама, кажется, действительно поняла.
— Надеюсь, — вздохнул Денис. — Хотя, зная её характер, это не последний раз. Но теперь мы знаем, как действовать.
Марина отстранилась и начала доставать вещи из сумки, развешивая их обратно в шкаф. Денис присел на корточки и начал собирать разбросанные фотографии. На одной из них была запечатлена его свадьба — он и Марина, молодые и счастливые, а рядом улыбающаяся мама.
— Знаешь, — сказал он задумчиво. — А ведь мама не злая. Просто одинокая. Всю жизнь жила для меня, а теперь не знает, чем себя занять.
