— Где всё? — спросила я, распахнув дверцу холодильника. Внутри осталась только банка соленых огурцов и начатая пачка масла.
Дмитрий поднял глаза от ноутбука. — Мама заходила. Говорила, что ей срочно понадобилось.
— Всё? Мясо, сыр, молоко, даже детский творожок? Это «срочно»?
Он пожал плечами.
— Наверное, у Игоря проблемы. Ты же знаешь, он вечно в долгах…
— А мы — нет? — повысила я голос. — Я три часа стояла в очереди за этим мясом по акции! Завтра у Сережи много уроков в школе, а у Маши — кружок. Что я им дам? Твои огурцы?
Наталья Васильевна не считает нужным спрашивать. Когда мы переехали в эту квартиру, она взяла запасные ключи «на всякий случай». С тех пор «всякий случай» случается раз в неделю. То заберет старый пылесос, потому что «новый купите», то возьмет мою кофту, а потом вспомнит, что «как раз племяннице в пору». Но продукты — впервые.
— Позвони ей, — потребовала я. — Сейчас же.
— Тань, не драматизируй. Купим еще.
— На какие деньги? Твой аванс ушел на коммуналку. Или ты хочешь, чтобы я снова заняла у мамы?
Он потянулся к телефону с таким видом, будто собирался на казнь.
Разговор был коротким.
— Димочка, я же объяснила! — голос Натальи Васильевны было слышно из динамика. — У Игоря дети весь день голодные сидели. А у вас холодильник ломился. Ну не пропадать же добру?
— Но мы сами еле сводим концы… — начал Дмитрий, но она перебила.
— Что значит «сводим»? Таня плохо планирует. Вот и пусть учится.
Я выхватила телефон.
— Наталья Васильевна, вы завтра вернете продукты. Все. До последней банки.
— Ой, извините! — фальшивый смешок. — Я вам помогаю, а вы…
— Если до вечера ничего не появится, ключи — на стол.
Она отключила телефон. Дмитрий побледнел.
— Ты что, ей угрожаешь?
— Нет. Просто ставлю точку.
Через два часа она стояла в дверях с двумя пакетами, лицо — маска праведного гнева.
— На, получай! — швырнула пакеты на пол. Молоко брызнуло на паркет. — Думаешь, я не вижу, как ты сына моего обворовываешь? Всю зарплату на свои платья тратишь!
— Какие платья? — я показала на свой поношенный халат. — Это вы Игоря содержите. Дача его, машина, даже кредиты за него платите. А мы тут «в роскоши» живем?
Она попыталась пройти в гостиную, но я преградила путь.
— Ключи. Сейчас.
— Дима! — завопила она. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Муж вышел из комнаты:
— Мама, отдай ключи.
Она швырнула их на тумбу и ушла, крикнув:
— Умрете без меня! Неблагодарные!
Прошла неделя. Дмитрий вернулся с работы с тяжелым пакетом в руках. Молча поставил его на кухонный стол. Внутри — детский творожок, сыр, мясо. На дне — конверт с деньгами и коробка конфет «для внуков».
— Это мама, — сказал он мне. — Просила передать, что… что больше не повторится.
Я развернула конверт. Сумма — примерно столько, сколько стоили продукты.
— И как это понимать? — спросила я, держа купюры на ладони.
— Она не умеет извиняться. Ты же знаешь.
В тот же вечер Маша спросила, глядя на конфеты:
— Бабушка купила?
Дмитрий кивнул.
— Скажи ей спасибо, — добавила я.
Он взял телефон, чтобы позвонить. Я слышала обрывки: «Да, Таня приняла… Нет, сама не подойдет… Да, понял».
Когда вернулся, лицо было спокойным.
— Больше не придет без спроса. И ключей не просит.
— Хорошо, — ответила я, чувствуя облегчение от того, что конфликт разрешился.
