— Своей семьёй! — Галина Васильевна резко обернулась. — А я, значит, не семья? Чужая?
— Не передёргивайте, — вмешалась Марина. — Вы — мать Андрея, и это никогда не изменится. Но мы с ним — отдельная семья. У нас должна быть своя жизнь.
— Должна быть! — язвительно повторила свекровь. — А кто вам её не даёт? Живите как хотите! Но почему обязательно отдельно? Почему нельзя жить здесь, но по своим правилам?
— Потому что вы никогда не позволите нам жить по своим правилам в вашей квартире, — честно сказала Марина. — Вы всегда будете напоминать, что это ваша территория, ваши стены, ваша мебель.
— Так оно и есть! — согласилась Галина Васильевна. — И что в этом плохого? Я же не требую от вас ничего особенного! Просто порядка и уважения!
— Вы требуете полного подчинения, — возразила Марина. — Вспомните хотя бы историю с нашей годовщиной. Мы хотели отметить вдвоём в ресторане, а вы устроили скандал, что мы вас не пригласили. В итоге провели вечер втроём, слушая ваши рассказы о том, как правильно строить семейную жизнь.
— Я просто хотела вас поддержать! — обиделась свекровь.
— Или когда Марина болела, — неожиданно подал голос Андрей. — Врач прописал ей постельный режим, а ты заставила её встать и готовить обед, потому что «от простуды ещё никто не помирал».
Галина Васильевна удивлённо посмотрела на сына.
— Ты ещё и это мне припоминаешь? Я просто не хотела, чтобы она раскисала! Движение — это жизнь!
— Мам, она температурила под сорок! — возмутился Андрей.
— И что? Я сама с температурой на работу ходила и ничего!
Марина с удивлением смотрела на мужа. Впервые за три года он открыто встал на её сторону в споре с матерью.
— Знаете что, — сказала она, беря Андрея за руку. — Мы уходим. Завтра я еду смотреть квартиру, и если Андрей захочет, мы вместе туда переедем. Если нет — я перееду одна.
— Андрюша! — Галина Васильевна схватила сына за другую руку. — Ты не можешь меня бросить! Я же твоя мать!
— Мам, я не бросаю, — мягко сказал Андрей, высвобождая руку. — Мы будем навещать тебя, звонить, помогать. Но жить мы будем отдельно.
— Это она тебя настроила! — свекровь указала на Марину. — До неё ты был послушным сыном!
— До неё я был инфантильным тридцатилетним мужчиной, который не мог шагу ступить без маминого одобрения, — спокойно сказал Андрей. — Марина права — нам пора начать самостоятельную жизнь.
Они вышли из квартиры под крики и причитания Галины Васильевны. Она грозилась лишить сына наследства, проклинала невестку и обещала, что они ещё приползут к ней на коленях.
На следующий день Марина и Андрей поехали смотреть бабушкину квартиру. Она оказалась в приличном состоянии — требовался только косметический ремонт. Окна выходили в тихий двор, рядом был парк, до метро действительно недалеко.
— Здесь хорошо, — сказал Андрей, осматривая комнаты. — Уютно. Правда, мебели нет совсем.
— Купим, — улыбнулась Марина. — Свою. Которую сами выберем.
— Мама будет против, — машинально сказал Андрей и тут же поправился: — Хотя какая разница? Это же наша квартира.
В течение следующих недель они постепенно перевозили вещи. Галина Васильевна сначала демонстративно их игнорировала, потом пыталась устроить скандалы, обвиняя в неблагодарности. Даже приходила к Марине на работу, требуя «вернуть ей сына». Но Марина держалась стойко, а Андрей, к её удивлению, тоже не сдавался.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, когда они клеили обои в спальне. — Я думал, будет труднее. Жить отдельно, всё самим делать. А оказалось, что это… свобода.
— Жалеешь, что не сделали этого раньше? — спросила Марина.
— Жалею, что у нас раньше не было такой возможности, — честно ответил Андрей. — Если бы не бабушкино наследство, мы бы ещё долго жили с мамой.
— И она бы продолжала нами командовать.
— Да, — кивнул Андрей. — Знаешь, я только сейчас понял, насколько она контролировала нашу жизнь. Даже трусы мне покупала, представляешь?
— Представляю. Она и мне пыталась нижнее бельё выбирать. Говорила, что я ношу слишком легкомысленное.
— А сейчас, наверное, соседкам рассказывает, какие мы неблагодарные, — усмехнулся Андрей.
